подхода, сторонников которых условно можно обозначить так: «ученые» и «власть». Представители этих «партий» активно выступали в прессе, публиковали книги, материалы полевых исследований, многочисленные статьи в газетах и журналах (в особенности следует выделить журналы «Народное хозяйство Казахстана» и «Советская Киргизия»287).
Характерно, что многие представители «партии ученых» работали в органах власти (в основном в земельных и статистических ведомствах), а некоторые ученые примыкали к позиции «партии власти». Мнения представителей обеих «партий» могли совпадать по некоторым частным вопросам, иногда были сами по себе противоречивыми или колеблющимися. (Так, профессор Г.Н. Черданцев в одной и той же книге писал о «примитивных» трудовых навыках кочевников и их «первобытной отсталости», и тут же – что кочевники «выработали… специфические трудовые навыки и создали особый тип хозяйства»288.)
Однако ученые и власть четко расходились в главном, судьбоносном вопросе. Первые предлагали осторожное «переформатирование» кочевого общества – либо с полным сохранением его, либо с постепенным, эволюционным развитием во что-то другое. Вторые же выступали за принудительную модернизацию «кочевых» регионов с фактической ликвидацией кочевой цивилизации.
«Партия ученых» особенно ярко была представлена в крупнейшем «кочевом» регионе СССР – Казахстане, где сложился круг специалистов, которые придерживались взвешенного и научно обоснованного подхода к кочевой цивилизации (многие из них были фактически высланы «на периферию» из-за своей прошлой принадлежности к партии эсеров). Среди них были руководитель Статистическо-экономического отряда Казахстанской экспедиции АН СССР С.П. Швецов, член президиума Госплана Казанской АССР М.Г. Сириус, ученый, бывший деятель партии «Алаш» А.А. Ермеков.
Кроме того, идеи о необходимости взвешенного и научно обоснованного подхода к решению судьбы кочевой цивилизации разделяли известные московские ученые Н.П. Огановский и А.Н. Челинцев, экономист И.А. Рукавишников (жил и работал в Бурятии), заместитель председателя СНК РСФСР Т.Р. Рыскулов, некоторые руководящие работники Казахстана, Калмыкии, Бурятии и других регионов.
Ученые и их единомышленники считали, что кочевое хозяйство – единственно рациональное и целесообразное289, «идеально приспособленное»290 для природных, социально-экономических и иных условий тех регионов, где оно распространено. С.П. Швецов в ответ на предложения о переводе кочевников на оседлость предсказывал: «Устраните это периодическое передвижение скота по степи – и казаку291 нечего в ней будет делать, так как никакое иное хозяйство здесь невозможно, и степь, кормящая теперь миллионы казакского населения, превратится в пустыню»292. Т.Р. Рыскулов и И.А. Рукавишников говорили о «естественной приспособленности» Киргизии и Бурятии под животноводство293. Даже в разгар программы коллективизации и перевода кочевников на оседлость в № 3 за 1930 г. «Известий
