так тоже показалось, – подтвердил Темняк не очень-то доверявший своему слуху, однажды пострадавшему в отчаянной драке… – А разве бывает, что исчезают сразу две стены?
– На Бойле все бывает, – похоже, что Тюха пребывал в полной растерянности.
– И нам придётся сражаться одновременно с двумя стаями?
– Придётся…
– Надо без промедления покончить с одной, а затем напасть на другую, – предложил Свист.
– Как же, побегаешь с тобой… – буркнул Темняк и тут же спохватился, словно озаренный какой-то идеей. – Да что это мы все языком треплем! Решение ведь напрашивается само собой. Ни одна из стай не посвящена в замысел Смотрителя. Пусть они без всякого противодействия вступают на нашу территорию и сражаются друг с другом. Мы на это время спрячемся в норе. А уж потом, когда определится победитель, скажем свое веское слово.
Боешники, привыкшие действовать по освященному веками шаблону, слегка опешили. Повторялась история с засадой, едва не рассорившая стаю. Пришлось Темняку повысить голос и для отстрастки даже вложить в лук отравленную стрелу.
Стая, обуреваемая целым букетом страстей, главными из которых были страх неопределенности и недоверие к своему командиру, вернулась в нору, покинутую совсем недавно (даже едкий запах мази из неё ещё не выветрился).
Так уж получалось, что место у выхода досталось Бадюгу. Теперь он стал глазами и ушами стаи – правда, глазами не самыми зоркими и ушами не очень чуткими.
– Нагреби с улицы побольше мусора и оставь для себя маленькую щелочку, – посоветовал Темняк.
– Сейчас, сейчас, – Бадюг старательно засопел и завозился у выхода. В норе потемнело.
Потянулось ожидание, тягостное, словно погребальная церемония. Снаружи пока не доносилось ни единого звука.
– Видишь что-нибудь? – осведомился нетерпеливый Свист, оказавшийся от выхода дальше всех.
– Ничего… Нет, вижу! – воскликнул Бадюг. – Вижу!
– Кого?
– Ноги!
– Чьи?
– Боешников.
– Сколько?
– Ног-то? Одна пара, другая, третья, четвертая… Сначала шли. Теперь встали.
– Ты дырку-то в мусоре расширь! Виднее будет.
– Ага, а если заметят!.. Забегали ноги, забегали! Сначала вперед, а потом назад. Отступают, надо полагать… Один уже готов. Лежит возле самой норы.
– Рожа у него какая? Черная, желтая, белая или обыкновенная?
– Нет у него рожи!
– Как это нет?
– А очень просто. Ему голову снесли… Остервенело бьются. Аж мороз по коже продирает.
Шум схватки, кипевшей почти рядом, проник в нору – топот, ругань, стоны, визг разящих спиралей, лязг щитов, какие-то странные звуки, похожие на автомобильные гудки.
Пыль, поднятая сражающимися, затмила и без того тусклый свет, а запах свежей крови перебил даже сомнительный аромат «хозяйского дерьма».
<