деревянных острогов русских. Плотный огонь казаков держал кочевников на почтительном расстоянии, превышающем дальность полёта стрел. Небольшие очаги пожаров защитники тушили водой из специально сделанных запасов, мокрыми кошмами и песком. Но силы гарнизона постепенно таяли, подошли к концу и боеприпасы. Поредевший огонь русских позволил осмелевшим лучникам, атаковавшим почти без потерь, преодолеть надолбы и рогатки и подобраться ближе к тылу. Сотни стрел с горящей паклей и берестой на наконечниках впивались в деревянные стены и башни. Казаки уже не успевали тушить языки пламени.
Ю.П. Коробейников «Сожжение Бикатунского острога», Бийский краеведческий музей им. В.В. Бианки
Видимо, в этой обстановке Андрей Муратов принял решение покинуть горящий острог и пробиться сквозь неприятельские отряды. Конечно, защитники понимали, что эта схватка для большинства из них будет последней. Но они предпочли погибнуть в открытом бою, нежели бессмысленно сгинуть в огне. Уничтожить горстку бессильных и израненных казаков не составляло для джунгар особого труда. Они могли просто-напросто перестрелять их из луков, не рискуя попасть под удары страшных казачьих сабель. Но Доухар-Зайсан пожелал взять этих отчаянных русских живыми. Метко брошенные волосяные арканы помогли выполнить его повеление, и шестьдесят оставшихся в живых защитников во главе с самим Муратовым оказались в плену у победителей. Так летом 1710 года перестал существовать Бикатунский острог, от которого на высоком яру у слияния Бии и Катуни осталось лишь пепелище…
Достигнув своей цели уничтожения новой крепости, джунгары отпустили взятых во время осады пленных. Как позже отвечал российскому послу Ивану Чередову сам Цэван-Рабдан об уничтожении этого острога: «Духа зайсан… постановленной острожек на своей земле сбил, а началова человека Андрея во штидесять человеках взял и отпустил в свои городы».
Вот так описывает последний бой защитников Бикатунского острога Евлампий Агафонов: «Третий день тоже прошёл в грохоте и пороховом дыму. Казаки палили из всех стволов, не давая степнякам подойти к стенам. На следующий день пороховые заряды оказались на исходе, залпы стали редкие, и джунгары смогли сконцентрировать залпы огненных стрел.
– Нойон, мои воины смогли сжечь струги урусов! – князь Шал Табунов расплылся в улыбке. – Теперь урусским собакам некуда деться.
– Порох у урусов на исходе, – Тохуар презрительно скривился, – и, расстреляв все заряды, они бы ушли по реке, так как дальше сражаться было бы бессмысленно… Теперь же они будут драться, как загнанные в угол крысы…
Действительно, отряд телеутов, присоединившихся к войску джунгар, залпами огненных стрел сжёг струги казаков. Защитники острога смогли спасти только 2 струга из 8: 1 большой, на 2 десятка бойцов (те монстры, как у Ермака, которые могли вмещать полсотни бойцов, стали большой редкостью), и малый – на десяток. Тем временем джунгары смогли поджечь караульную вышку и часть
