выбирать собственную жизнь. Он здесь, и он сделает все, что в силах, ради ее права на выбор. Что бы она ни выбрала – это ее дело. Только ее.
Поэтому сейчас он стиснул зубы и сказал:
– Так давай говорить о настоящем.
– Явившись сюда, ты задал мне сложную задачу. – Волк хмыкнул. – Мои воины ждут, что я тебя убью. И мне нужна веская причина, чтобы этого не сделать.
Замечание вывело Лираз из себя.
– Надеешься, тебе это по силам? Ну-ну. Давай, Волк.
Тьяго невозмутимо перевел на нее взгляд.
– Мы друг другу не представлены.
– Ты знаешь, кто я такая. Я знаю про тебя. Этого довольно.
Обычные фокусы Лираз.
– Как тебе будет угодно, – сказал Тьяго.
– Вы на одно лицо, – протянула Тен.
– Отлично, – бросила Лираз. – Тогда вам придется помучиться, чтобы нас различить. Игра в знакомство выйдет забавнее.
– Игра? – спросила Тен.
Не надо, Лир, подумал Акива. Зря.
– Игра. Вычислить, кто из серафимов убил каждого из вас в прежних телах. Уверена, кое-кто меня вспомнит.
Она подняла руки, собираясь похвастаться татуировками. Акива накрыл ее кисть своей и потянул вниз.
– В другой раз.
Что с ней творится? Она действительно хочет спровоцировать кровавую бойню и оборвать это почти немыслимое перемирие.
Когда Акива придержал руку сестры, Тен издала смешок.
– Не волнуйся, Истребитель Тварей. Это вовсе не секрет. Я помню каждого ангела, который когда-либо меня убивал. И однако сейчас я стою здесь и с тобой разговариваю. Можно ли то же самое сказать о множестве ангелов, которых убила я? Где сейчас все мертвые серафимы? Где твой брат?
Лираз вздрогнула. Эти слова были им обоим как иголка в рану: упоминание о брате причиняло почти физическую боль. И когда вокруг ангелов полыхнуло пламя, источником был не только гнев сестры, но и его собственный.
Вот теперь все пришло в норму. Вражда: восстановление естественного порядка вещей.
Или… нет.
– Однако убийца твоего брата – не химера, – сказал Тьяго. – Это Иаил. Что возвращает нас к теме разговора.
Акива поймал себя на том, что смотрит прямо в бледные глаза врага. В них не было ни насмешки, ни скрытой агрессии, ни холодной издевки, с которыми Тьяго разглядывал Акиву в камере пыток столько лет тому назад. Сейчас в глазах Волка была только странная настойчивость.
– Я ничуть не сомневаюсь, что все мы – законченные убийцы, но, надо полагать, сегодня мы встретились по другой причине?
Акиве сделалось нестерпимо стыдно: его хладнокровно отчитали – и кто? Тьяго? А вслед за стыдом пришел гнев.
– По другой, да. Вовсе не для того, чтобы торговаться за наши жизни. Тебе нужна причина, чтобы нас не убивать? Как насчет такой: вам есть куда отсюда уйти?
– Нет. Некуда.
