все, что только можно. Теперь мне надо ехать.
– Кьель, подожди. Там у тебя тоже пошел снег?
– Он так и валит, и если я скоро не уеду, я не смогу вовремя забрать детей.
– Но я хочу, чтобы ты остался и…
– Как так остался? Четверг – единственный день, когда я забираю детей. Если я этого не сделаю, Софи все выходные не будет со мной разговаривать.
– Ничего не поделаешь. Я хочу, чтобы ты доделал дело до конца.
– Я уже все сделал! Ты что, плохо слышишь?
– Ты не закончил, пока я не сказала, что ты закончил.
Послышалось, как Рихтер издал тяжелый продолжительный вздох и собрался с духом.
– Ты думаешь, я не понимаю, чем ты занимаешься? Думаешь, я, черт возьми, не вижу, что ты…
– Ради бога, кто ведет следствие – я или ты? Делай, как тебе говорят, иначе будет поздно.
Наступила полная тишина, и Дуня поняла, что Рихтер, наверное, в таком же шоке от ее выходки, как и она сама. Она никогда ни на кого так не нападала. Даже когда была крайне возмущена Карстеном.
– Прежде чем ехать домой, ты поедешь дальше в северном направлении по улице Фэргевей и посмотришь, есть ли следы на обочине или машины свернули на какую-нибудь маленькую улицу.
– А какой в этом смысл, помимо того, что я опоздаю? Они могли, черт побери, поехать куда угодно, и у нас нет шанса…
– Делай, как тебе говорят, а не…
– Уже делаю.
– Хорошо. Как далеко ты продвинулся? – она быстро подошла к письменному столу под книжной полкой в углу, включила компьютер и вывела на экран порт Хельсингера.
– Я на площади Сташунспладсен, сворачиваю направо на улицу Хавнегаде и продолжаю ехать на север вдоль акватории порта.
– Хорошо, но тогда ты можешь видеть только с левой стороны, где стоят все дома, так ведь?
– Ты что себе думаешь? Это все равно что искать иголку в стоге сена – иголку, сделанную из сена. Но здесь много новых следов, поскольку снег валит как… Не знаю что. Но…
– Ты где сейчас?
– Еду более или менее вдоль порта и через какое-то время перееду улицу Нордре Страндвей.
– Поворачивай и поезжай в другую сторону.
– Что? Это почему? Там только портовая набережная.
– Делай, как тебе говорят, пока все опять не занесло снегом! Если будешь так тянуть, твоим детям придется ночевать в детском саду.
Дуня ждала какого-то протеста. Конечно, своей интонацией она дала понять, что шутит, но Кьель Рихтер славился тем, что не понимал иронии и совсем не обладал чувством юмора. До такой степени, что его коллеги по отделу начали называть его «шведом». Но он не смеялся даже над этим. Зато пошел к менеджеру по работе с персоналом и подал заявление о том, что его третируют, после чего созвали кризисное совещание.
– Кьель, последние слова – просто шутка. Разумеется, им не придется…
– Думаю, черт возьми, я нашел… Подожди.
– Что? Что
