– ее папик был вечно пьяным сантехником в домоуправлении, а мамаша, смазливая и грудастая, с утра допоздна торчала на рынке, торгуя картошкой.
– Лена? – вопросительно посмотрели на Артема девки.
Тот кивнул им, чтобы проходили.
Когда девки вошли, закрыл дверь на ключ и указал, чтобы проходили в зал.
Девчонки, озираясь, не понимали, где их подруга. Оглянувшись, они схватили друг дружку в объятия – ужас дернулся в их зрачках: Артем стоял в дверях без штанов, возбужденный, с безумным взглядом.
– Дядя Тема, вы что?! – первой опомнилась Майра.
– Тихо! – рыкнул Бардаков, надвигаясь на девок. Он гудел от возбуждения, не контролируя себя. Падение Анны терзало его мозг. Ему было все равно, что он совершает, лишь бы опустошить свое естество. – Снимайте трусы!
– А-а! – Девки взвизгнули, и обе, толкаясь, ломанулись к запертым дверям балкона. – Помогите!!!
Артем настиг их, ухватил сильными клещнями за волосы, оттащил от дверей балкона, швырнул на диван. Сопротивление его раззадорило и окончательно превратило в обезумевшего самца.
– А-а! – завыли девки, закрываясь худыми руками и дергая ногами-палками.
Они были в коротких юбках, и сейчас Артем ясно видел их трусы.
Он резко и умело сорвал трусы с обеих. Девки рыдали, давясь соплями.
– Мы же девочки! У нас еще никого не было! – взвизгнула Майра. – Что вы делаете?
– Хрень все это. Заплачу!
Артем задавил своим весом, развел в стороны тонкие девичьи ноги и ритмично задвигался, сближаясь с затихшей Майрой.
Сжавшаяся в комок, дрожащая Кира, потрясенная, наблюдала за насилием, совершаемым над ее подругой отцом другой подруги.
Артем вспотел. Он ощущал, как сексуальная энергия, поработившая его разум, улетучивается. В последний момент перед оргазмом, уже соображая, он вышел из лона Майры и разрядился ей на живот.
– О-е!
Враз обессилев, он поднялся на ноги, поглядел на покорную и испуганную до исступления Майру, тут же схватил свой бумажник с журнального столика, вытащил пятитысячную купюру. Кинул на девушку.
– Хватит? Нет?
Он вытащил и кинул еще одну пятитысячную.
Теперь он соображал на все сто!
Ужас в глазах Майры, ее тщедушное, совсем не возбуждающее теперь тело, две пятитысячные бумажки, тонкие ножки-палки. Что за хренотень здесь творится? Он-то хотел Анну, свою проклятую шлюху-жену, хотел овладевать ею назло ее новым молодым любовникам, доказывая свою силу и свое право на эту женщину! А сделал он вот что! Сука! Все из-за нее. Ее распутство обезумило его. Никогда он не подозревал в себе извращенной похотливости – его возбуждало соитие жены с другими мужиками!
Артем уперся взглядом в огромные, полные ужаса, но и наполненные каким-то странным интересом глаза Киры. Прямо на ее глазах отец Лены лишил девственности
