бы я была парнем, сбежала бы от нее на второй день».
– Опаздываешь, – сказала Настя.
Лиза хотела схохмить, втянуть голову в плечи и виновато пробормотать: «Простите, Анастасия Вячеславовна!», но осеклась. Настя выглядела очень бледной, а большие темные глаза смотрели с болезненной усталостью.
– Ты нездорова? – воскликнула Лиза.
– Голова раскалывается.
– Таблетки принимала?
– Не помогают.
– Что же тебе посоветовать?..
– Мне надо на воздух. Прогуляюсь, и все пройдет.
– Настенька, милая… – Лиза прижалась к ней и потерлась носиком о щеку. Настя прекрасно понимала, к чему эти нежности.
– Опять? – строго спросила она.
– Да, солнышко. Подежурь за меня послезавтра. А потом, когда скажешь, я… У меня очень хороший парень, Костик, работает на стройке. Кстати, у него есть друг. Хочешь, познакомлю?
– Спасибо не надо.
– Странная ты, – не сдержалась Лиза. – Ни с кем не встречаешься.
– Оставь решать мои проблемы мне самой.
– Хорошо, – вздохнула Лиза. – Так как насчет замены?..
– Я согласна.
– Умница. Дай я тебя поцелую.
– Не подлизывайся.
– Ты самая лучшая!.. Кстати, как наши больные?
– Вспомнила! Вот, держи журнал. Тут записано, что кому нужно принести.
– Принесем! Принесем! – неожиданная радость по поводу освобождающегося послезавтра вечера закружила Лизу.
– Ты что?! – воскликнула Настя. – Здесь же больница.
– Точно! А я и забыла, – расхохоталась Лиза. – Сейчас переоденусь, а ты спокойно иди домой.
– Да, Лиза…
– Что еще?
– Не понимаешь?
– Опять?
– Опять!
– Но кто?..
– Если бы я знала! Вероника Артемовна рвет и мечет. Мол, только у нас, у нескольких человек ключи от кабинета и, соответственно, доступ к наркотикам.
– Пусть ругается, вызывает милицию. Я тут не при чем.
– Я тебя и не подозреваю.
– Пусть начальство разбирается и все выясняет. А я пошла переодеваться.
– Значит, я тебе тут все записала насчет больных.
– Хорошо, хорошо.
Настя вздохнула, с сожалением посмотрела на свои записи в журнале, словно опасалась, как бы легкомысленная Лиза чего-нибудь не перепутала, потом переоделась и покинула здание больницы.
Свежий ветер принес ей некоторое облегчение, головная боль отступила, однако ее по-прежнему преследовал неприятный разговор с заведующей отделением Вероникой Артемовной Глызиной. Как она возмущалась, даже грозила. Насте оставалось лишь выслушивать и тихонько оправдываться.
