тарелки.
– Хочешь отнять у меня работу? – шипит она, вытаращив глаза. – Попробуй еще раз и пожалеешь!
– Дуга! – только и находит что сказать Революция.
Она шмыгает красивым носиком – ей обидно.
Но спустя мгновение все забывает.
Мы выходим на улицу, дождь так же идет, не переставая. К остановке подъезжает маршрутка, почему-то задом. Мы поднимаемся в салон. Я плачу за проезд, потом сажусь с Революцией сразу за водилой.
Маршрутка трогается с места. Пожилой узбек одной рукой держит руль, в другой у него микрофон. Кажется, сейчас он будет петь. Но нет. Вместо этого водила, глядя в зеркало заднего вида, бубнит несуразное:
– Нол ситмой, нол ситмой, первий я.
– Слушаю, первый, говори, – сквозь шипение и треск доходит ответ.
– Как иехат фпирийот? – выдавливает водила.
– Что? Повтори вопрос, – не понимает невидимый собеседник.
– КАК ИЕХАТ ФПИРИЙОТ?
– Ты там, бляхо, что, долбанулся, первый? – голос раздраженно набирает обороты. – Что значит фпирийот?
– Нол ситмой… нол ситмой… – снова заводит пластинку узбек.
– ДА, БЛИН, Я НОЛЬ СЕДЬМОЙ! ДАЛЬШЕ ШТО?
– Как иехат?.. Куда иехат?.. Э-э-э-э-э…
– ГОВОРИ ТОЛКОМ, ЧЕРТ НЕРУССКИЙ!! ЖОПА НА КОЛЕСАХ!!!
– Задм иеду! Как фпирийот иехат?
Революция, глядя в окно, молчит. Я тоже помалкиваю. Зато справа от нас переговариваются две разукрашенные девицы:
– По радио сказали: Волочкова написала книгу.
– Вау! Не может быть!
– Я те говорю! Называется «Волочкова и бал».
– Нет!
– Не веришь?
– И кто?
– Что кто?
– Ну, кто ее… того?
Темнеет. Когда мы с Революцией проходим мимо торгового центра, нам всучивают бесплатную газетку. «Вестник Единой России».
– Блин! – кривлюсь я, прочитав название.
– Взял, тепегь неси, – говорит Революция.
– Ну уж нет! – верчу я головой в поисках урны.
– Вот дугачок, – тихо смеется Революция.
Так мы доходим до ее дома. Замираем у парадной.
– А сегодня Валуева избили, – вспоминаю я.
– Зачем? – удивляется она.
Я пожимаю плечами. Наверное, так было нужно.
– Я тебе нгавлюсь? – вдруг спрашивает Революция, глядя на меня своими большими глазами.
Я едва не падаю от такого вопроса. Она еще спрашивает!
– Да я тебя уже двенадцать раундов… тьфу ты… лет люблю, а ты говоришь такое! Вот дура!
– Дуга! Дуга! – Она невысоко подпрыгивает.
Быстрым шагом я иду к метро. Мне нужно успеть на последнюю электричку. На ходу я замечаю, что сжимаю в руке газету. Остановившись под фонарем, разворачиваю «Вестник Единой России». На развороте красуется Николай Валуев. «Голосуй или проиграешь!» – гласят слова под
