– не правда ли, странное явление? Вы себе можете такое представить?
Боковым зрением я внимательно наблюдал, как он отреагирует.
– Ты хочешь сказать, что была гроза? – Он высунулся в окно, задрал голову, рассматривая небо. – Нет, не похоже. Да и я ничего такого не заметил, хоть и был сонный. А вообще, мне один знакомый рассказывал, что наблюдал грозу – да что там наблюдал, еле пережил! – в середине января. И представь, в Средиземном море! Они с женой по путевке отправились в круиз по Средиземке и попали в страшный шторм. Жуткое зрелище: молнии сверкают, гром – и снег валит мокрыми, крупными хлопьями, да еще качает так, что на ногах устоять невозможно. И главное – от берега рукой падать, вроде и спасение близко, и ничего сделать нельзя.
– Да, это ужасно, – вежливо поддержал я, покивал и вдруг неожиданно, качнувшись к нему, выпалил: – На моих глазах только что убили женщину! – И отпрянул, испугавшись своей безрассудности. Он тоже от меня отпрянул, видно испугавшись моего безумства.
– Убили женщину? На твоих глазах? Только что?
– Ну, не только что. Не знаю. Полчаса назад, час. Я не смотрел на часы.
– А при чем здесь гроза?
– Гроза – это потом, сейчас не важно. – Я нетерпеливо махнул рукой. – Так что вы на это скажете?
Парень смотрел на меня в жалостливой задумчивости. Да что он меня за сумасшедшего принимает?!
– Ты мне не веришь? – Я тоже перешел на «ты», но не дружески, а наступательно.
– Верю, отчего же? – тоном закоренелого психиатра стал успокаивать меня он. – Расскажи, как это было.
Расскажу. Потому что мне просто необходимо это кому-нибудь рассказать, и лучше всего постороннему, человеку, с которым я больше никогда не встречусь. Потому что ему рассказать не опасно: этот парень – просто проезжий, и это он вполне доказал. А психиатрический тон его – ну и черт с ним, с тоном: в конце концов, нет ничего плохого в психиатрах, они призваны приходить на помощь в таких вот сомнительных ситуациях, с которыми простому человеку справиться не под силу.
– Видишь ли, – начал я, и теперь мое свойское «ты» было именно свойским и дружеским: все, что я собирался рассказать, можно рассказать только другу, постороннему, и все-таки другу, – с самого начала меня поразило то, что шла она в летнем платье. Ночью, одна, на пустынной дороге, в летнем платье, совершенно не по сезону. Я думал сбежать… но об этом потом. В общем, я вынужден был бежать из города, и мне это почти удалось, а тут эта женщина. Она шла, целенаправленно шла по дороге. Я остановил машину, подумал, что ей нужна помощь, окликнул, но она меня даже не услышала. Тогда я вышел и направился за ней… Тут-то и прозвучал выстрел. Ты мне не веришь?
– Где все это произошло?
– Ну, точное место я указать не смогу. Где-то там. – Я махнул в сторону так и не достигнутой гостиницы. – Видишь ли, на какой-то момент я утратил… мне представилось… Я просто ехал. Сел в машину и уехал…
– Сразу после выстрела?
– Не…
