на диване – собачий поводок, в детской на полу – тот самый мячик, а в кабинете Анатолия Исаевича… компьютер. Он стоял у самого окна, задней стенкой монитора упершись в подоконник. Я с трудом поборол искушение, чтобы его не включить, потому что мне вдруг показалось… со всей ясностью вдруг представилось, что с его помощью обязательно найду разрешение этой абсурдной ситуации. Но я поборол искушение. Я вспомнил, что просто курьер, моя задача – доставить письма, а все странности этого дома нисколько меня не касаются, и обиделся на судьбу, из глубины души опять поднялся протест, но я его подавил, достал письма и положил их на стол возле компьютера.
И тут прозвонил звонок. Я замер в ужасе. Звонок повторился. Залаяла собака, заиграла музыка – та самая мелодия на фортепьяно, из первого вечера, из сегодняшнего, из радио в детстве. Голос ребенка – я очень отчетливо это услышал – позвал отца, по лестнице прошумели шаги… Я прокрался к окну, слегка отдернув штору, выглянул. Крыльцо было хорошо освещено, на крыльце стоял человек – униформа, бейсболка, черные солнцезащитные очки, беджик белел на груди, в руке он держал конверт – курьер. Это я стоял на крыльце, я, которому никогда не откроют. Но шаги спустились по лестнице, шаги проследовали к двери, щелкнул замок. Я ясно услышал свой голос: «Здравствуйте, вам заказное письмо. Распишитесь, пожалуйста». Я не увидел того, кто его получил, но конверт перекочевал из руки курьера в темноту дверной щели. Шаги поднялись по лестнице, шаги стали приближаться к кабинету, дернулась ручка двери, я бросился за портьеру, притаился, замер. Вот сейчас он войдет, вот сейчас он увидит.
Никто не вошел. Полыхнула молния за окном – начало октября, сезон гроз давно прошел! – раздался страшный человеческий крик, стук грузного тела об пол, и только после этого прогремел гром.
Я не знаю, как оказался на улице, не помню, забыл. Вероятно, выбрался через то же окно, через которое проник в дом. Говорят, в детстве, до шестилетнего возраста, я страдал лунатизмом. Я иду, нет, бегу по улице. Сколько времени я так бегу? Безлюдно, темно, накрапывает дождь – в тот день, когда я вернулся из клиники, тоже шел дождь, мелкий и безнадежный, точь-в-точь как сейчас. Редкие фонари горят тускло, в голове звучит музыка, невозможно отделаться. Закричать, заплакать, разрыдаться? Не поможет, ничто мне теперь не поможет. Как прекрасно быть просто курьером, но я не смог, не смогу. Совершенно незнакомая улица, куда мне теперь идти, как выбраться отсюда? А в голове звучит и звучит… Гроз в октябре не бывает. Мне не справиться с взбунтовавшейся действительностью. Может, если бы я поддался искушению, если бы включил компьютер, решение было бы найдено? Зачем я им поверил, зачем так неукоснительно исполнял все их предписания? Может, уже наступила ночь? Ветер. Дождь в лицо. Я заблудился. И в голове все звучит. Не думать о том, что произошло в этом доме, да мне вообще нельзя думать, так и врач говорил. Я работник курьерской почты, я просто исполнял свои обязанности – разносил заказные письма. По адресу Ильина, 37 пришло сразу четыре письма, я отнес их,
