я врач, пусть и не самый настоящий, и куда лучше представляю себе, что может натворить с человеческим организмом всего одна сигарета. Так нет же, он продолжает…»
– Может, покуришь на лестнице? – Кира задала вопрос, на который заранее знала ответ.
– Холодно, – привычно ответил Игорь. – Давай лучше форточку откроем.
Однако ни открывать форточку, ни тем более устраиваться с ней рядом он не стал. За последний год это уже стало почти привычным и почти спектаклем, в котором каждый актер отработал роль до автоматизма. Кира, подлинная героиня трагедии, делала вид, что дым ей мешает и вообще отвратителен. (Хотя отец у нее всю жизнь курил крепкие дешевые сигареты, да и Игорь тоже, пусть потом и перешел на трубку, утверждая, что выбирает себе настоящий табак, а не вот ту гадость, которую кладут нынче в сигареты. Даже с гордостью как-то заметил, что его стаж курильщика уверенно перешагнул рубеж двадцатилетия. Одним словом, Кира за столько лет уж должна была перестать обращать на этот запах малейшее внимание.) А Игорь, не герой, но просто замечательный персонаж, якобы внимательный и, безусловно, прислушивающийся к жене, делал вид, что понимает ее страдания и мечтает их облегчить. Хотя сейчас уже Кира не была в этом уверена. Сегодняшний день словно отменял все привычные ритуалы, придавая каждому из них какие-то новые значения.
Чтобы все-таки не заводиться, она взяла чашку с еще теплым кофе и книжку. Еще раз взглянула на мужа, который раскуривал трубку. Та сипела и шипела: ей тоже хотелось в коробочку на полке и очень не хотелось работать. Ругаться не осталось сил, да и незачем было.
– Я спать… – процедила Кира. – Завтра рано вставать. Ты бы тоже шел.
– Погоди, – внезапно заговорил Игорь. – Нам надо поговорить…
Кира недоуменно посмотрела на мужа. Интересно, о чем сейчас нужно было говорить? Когда все стало так спокойно, скучно, словно они и живут, и разговаривают сквозь толстый слой ваты.
– Что-то случилось? – спросила Кира. Спросила больше для проформы, чем в самом деле желая узнать, что происходит.
Всего какая-то пара месяцев ожидания объяснения, казалось, выжгла ей душу до самого дна. И теперь любая, даже самая страшная правда была не страшна. Во всяком случае, в ту минуту она была уверена.
Игорь в ответ только кивнул. Кивнул, но больше ни слова не сказал. Кира почувствовала, что он не может решиться произнести хоть слово. Уроки Валеры даром не прошли – в том смысле, что Кира научилась задавать самые, как она раньше думала, страшные вопросы и совершенно не бояться ответов. Научилась тому, что любое действие куда лучше тишины бездействия.
К тому же давно уже пора было поговорить. С того самого, до определенной минуты прекрасного августовского вечера.
Кира подошла к мужу и стала у него за спиной. Тот дымил, трубка сипела и шипела, но оба не обращали на это ни малейшего внимания.
– У тебя появилась
