Виталина, указав на заклеенные пластырем шрамы от капельниц на моей руке. – Пойдет кровь. Ты проголодалась? Сварить кофе, или подождешь обеда?
– Кофе. Если не сложно… – выдохнув, я все же решилась задать беспокоящий меня вопрос. – А где… Ну… Он не вернулся, в смысле… вчера…
Ну, и куда подевалась твоя уверенность? Наверное, я даже покраснела, но хвала профессионализму этой леди, она сделала вид, что не заметила. А Денис тем временем уставился в планшет, наверное, даже и не понял, что произошло.
– Александр в спортзале, – охотно пояснила Вита.
– Ух ты! А можно мне позаниматься тоже? – говори все, что хочешь, только смети неловкость недавних заиканий! Виталина улыбнулась.
– Если нет врачебных противопоказаний, почему бы и нет? Подождешь, я отнесу ему энерготоник и приготовлю тебе кофе с круассанами?
Кто был автором коронного слогана «иногда лучше жевать, чем говорить?» Он явно что-то знал. Слова слетели с моих губ быстрее, чем я успела осознать их значение.
– Вита, а можно, это сделаю я?
На ее холеном лице ни удивления, ни сарказма. Только доброжелательность. Она с улыбкой передает мне пластиковую бутылку с эмблемой спортивного бренда.
– Прямо до лестницы, спуск налево. Только не задерживайся, пока выпечка горячая!
Почему? Черт возьми, почему я это сделала? Откуда взялось это гребаное, ненормальное желание – самой принести себя в жертву хищнику, шагнуть в его обитель, как на плаху, обрезать все пути к спасению? Наверное, это уже не я, может, утренний диалог с тенью моего любимого человека придал новые силы, а может, запустил процесс медленной эвтаназии всего, чем я жила прежде. Шагаю дальше… Это не лабиринт, здесь невозможно заблудиться или спрятаться, здесь не свернешь обратно, может, даже кошмар прошедших недель не уничтожил во мне отчаянную смелость камикадзе, познавшего объятия безмолвного неба и сумевшего вернуться с боевого задания целым и невредимым. Реальность не всегда так ужасает, как ожидание неизбежного, это я тоже усвоила очень хорошо. Что заставляло меня делать эти уверенные шаги, расправить зажатые плечи, чтобы с достоинством обреченной посмотреть в глаза новому страху (надуманному, я пойму это позже, но сейчас…)? Наверное, хотела прекратить все это одним ударом, так привычно было страдать и не ожидать милости от судьбы. Днем раньше, днем позже – перед смертью, как говорят, все равно не надышишься.
Сам спортивный зал оказался донельзя компактным. Не более пяти тренажеров, насколько я успела охватить взглядом, панорамное стекло с видом на море, почти как в моей комнате. Отвыкшие от нагрузки мышцы непроизвольно сократились при виде «орбитрека», и я, забыв о цели своего визита, подошла ближе и провела рукой по сенсорной панели.
– Он не кусается.
В отличие от вас!
Черт, я едва не произнесла это вслух. Мягкий тембр насмешливого голоса мелкой шрапнелью по обнаженным нервам, высекая,
