Дело осложнялось и тем, что правителем Шуйский оказался не слишком-то умелым. Словом, все остались недовольны: и бояре, и патриарх Гермоген, и народ, который тут же поддался на восстание Ивана Болотникова. К тому же объявился новый самозванец – Лжедмитрий II, он же – Тушинский вор. Словом, настали новые смутные времена, и тех, кто мечтал сместить Шуйского, стало выше крыши.
А вот красавица Мария оказалась верна мужу. Вместе с ним она пережила два покушения на «царские персоны». Для поддержания русской армии отдала все свои драгоценности. Но помогала, как шептались, не в одних богоугодных делах, а всем, чем могла. Говорили, что после очередной блестящей победы молодого полководца Михаила Скопина-Шуйского именно она с улыбкой поднесла ему на пиру чашу с ядом. Михаил ведь хоть и приходился племянником царю, но по своим победам легко мог претендовать вместо дяди на престол. А уж этого Мария никак не желала допустить.
Только последние изыскания подтвердили, что обвинение Марии в отравлении молодого полководца – вымыслы недругов. Чашу Скопину-Шуйскому на самом деле поднесла на пиру жена брата царя Василия Иоанновича. И что показательно – не по приказу царя-деверя, а по приказу собственного мужа. И что еще более показательно, муж-то ее входил в тайное общество заговорщиков, мечтающих сместить царя Василия с трона. Уж кому там они хотели предоставить русский трон – новому самозванцу или кому из собственных рядов – неведомо. Но известно иное: события повторились с точностью до наоборот: опять Красная площадь, полная народу, опять громкий крик, только уже иной: «Ваську Шуйского в шею!»
17 июля 1610 года беднягу схватили и, хотя он вовсю упирался и даже размахивал кинжалом, скрутили и посадили под арест в один из его домов. Шуйский, правда, попытался сопротивляться – опять призвал магов-колдунов и даже нанял москвичей на «лихое дело сопротивления». Но ни колдуны, ни «лихие люди» не помогли. Стало только хуже. Поняв, что Шуйский не уйдет добровольно, бояре постригли строптивца в монахи да и отдали полякам в виде отступного. Те увезли его сначала в Смоленский монастырь, а потом и дальше – в Гостынинский замок под Варшаву. Там в одном из подвалов и окончил свою земную жизнь царь Василий IV Иоаннович 12 сентября 1612 года.
Так что в походе на трон и обратно не помогли ни колдуны, ни маги, ни даже рассыпаемые золотые монеты. И любовь юной жены не помогла. Бедную Марию заточили, как и мужа, в монастырь, правда, в Москве – в Ивановскую женскую обитель. И вот парадокс: когда-то Мария ездила туда узнать у матери настоятельницы, суждено ли ей выйти замуж за князя Шуйского и станет ли князь царем. Настоятельница ответила: «Клянись принести монастырю свой самый великий дар!» Княжна поклялась. И тогда монахиня предрекла: «Пока Шуйский будет сидеть на престоле, ты будешь рядом!»
Так и вышло: пока Шуйский правил, Мария была царицей. Ну а когда его сместили, она сама попала в монастырь. И только когда ее насильно постригали в монахини, поняла она, о каком даре говорила настоятельница. Не о возах с дарами,
