силы – другие-то кони продолжали тянуть. Нужно было только перерезать постромки, чтобы освободиться от упавшей лошади, – и снова вперед.
Кто был изобретателем первого в мире танка, осталось тайной. Но москвичи еще долго шептались, что создатели этих деревянных чудищ – приближенные к царю Василию маги да кудесники. Что ж, это вполне вероятно. Многие маги-алхимики на самом деле были выдающимися изобретателями, инженерами и техниками. Ведь для своих опытов им самим приходилось изобретать массу инструментов и механизмов. Словом, в процессе создания философского камня или эликсира молодости возникали побочные открытия. Танки XVII века на полях Москвы из их числа.
Жаль одного: не только поляки испугались бревенчатых чудищ на колесах. Сами москвичи восприняли новую диковину с ужасом. Даже команду для первых «гуляй-городов» набирали с большими трудностями: солдаты открещивались в прямом смысле, читая молитвы, плюя через плечо и взывая к предкам: «Чур меня!» Кое-как собрали первых «танкистов» – с уговорами и обещаниями.
Вновь заговорили о том, что Шуйский «якшитися с Диаволом». Вместо ликования по поводу победы на Шуйского вновь обрушились обвинения во всех бедах. Народ кричал: «То польская ведьмачка Маринка Мнишка нас изводила, а ноне московский Васька за нас принялся!» Словом, как всегда: не нашлось пророка в своем отечестве.
Ну а как только царя Василия Шуйского согнали с престола, и деревянным танкам пришел конец. Москвичи, уверенные, что чудищ изобрели царские колдуны да ворожеи, посчитали, что и само новое изобретение проклято. Словом, срубы сняли с повозок, бревна пожгли, ну а лошадей развели по конюшням. Воины перекрестились с облегчением: слава богу, сгинуло дьяволово изобретение. Увы, точно сгинуло – на века.
Подлинная история самозваного сына Василия Шуйского
Известно, что царь Василий Шуйский умер бездетным. Однако российским властям попортил много крови некий Иван Шуйский, утверждавший, что он – сын царя. Историки долго бились над созданием подлинной биографии этого «Ивана Васильевича», а когда вся мозаика стала на место, оказались искренне поражены.
В 30-х годах XVII века в старинном русском городе Вологде особое место занимал знаменитый Пафнутьевский монастырь. Его иноков частенько брали служками в местную церковную епархию. Вот и в 1633 году сам архиерей отец Нектарий решил выбрать оттуда расторопного слугу. Лучшим оказался шестнадцатилетний Тимоха Анкудинов, отрок из приличной семьи мелкого торговца. В монастыре он жил как воспитанник и потому манеры имел вполне светские: учтив, расторопен в услугах, знаток в грамоте и цифири. К тому же всегда жизнерадостен, лицом хорош, телом строен. Словом, парень хоть куда. И никто не удивился, что под руководством отца Нектария Анкудинов к 18 годам сделал «карьеру»: из служки заделался келейником, а в августе 1634 года стал женихом любимой внучки отца Нектария – красавицы Авдотьи.
На свадьбе гуляла вся Вологда. Тимоха превратился
