в Москву, забрал сего отрока в Сийском монастыре, при котором он учился, и привез в Первопрестольную. Интересно, были ли другие крестьянские отроки, о которых озаботился бы архиерейский приказ, да еще и так, чтобы заранее оформить паспорт – бумагу по тем временам невероятно важную, которую крестьянам выдавали в редчайших случаях?
Так что выходит нечто совершенно необычное: юный Михайло, как выясняется, прибыл в 1730 году в Москву не сам по себе – тайком от отца, а по указу сверху. И тут же ни с кем не знакомый в Москве юноша поступил в школу Заиконо-Спасского монастыря на государственный кошт. Причем настоятель Герман Копцевич, зачисливший Ломоносова без лишних вопросов, вскорости получил от Синода (возглавляемого Прокоповичем) повышение сана и… отправку в провинцию. Видно, чтобы ненароком не разгласил чего лишнего.
После того как Синод перебрался в Петербург, Прокопович приказал перевезти в Петербургскую академию 12 лучших студентов, включая Ломоносова. Но он хорошо понимал, что если всплывет тайна рождения Ломоносова – тому не жить. Времена ведь были нелегкие. И далеко не всем недавний переход российского престола к императрице Анне Иоанновне казался законным. Потому Прокопович добился того, чтобы Ломоносов оказался включен в число тех, кого академия отправила учиться за границу.
Некоторые историки считают, что, умирая, глава Синода рассказал о происхождении Ломоносова царевне Елизавете Петровне. Он был уверен, что дочь Петра, с одной стороны, сохранит тайну своего великого отца, а с другой – постарается защитить хоть и талантливого, но несведущего в хитросплетениях власти брата.
Елизавета действительно через верных людей наблюдала за «зарубежной» жизнью Ломоносова. И когда Михаил женился и стал ожидать наследника, договорилась с верным ей казначеем Шумахером, чтобы тот выслал в Марбург 100 рублей золотом (огромная по тем временам сумма) на переезд Ломоносова в Россию со всем семейством. Сведущая в интригах умная дочь Петра отлично понимала: если немцы пронюхают о происхождении Ломоносова, они постараются использовать как его самого, так и его ребенка в борьбе за шаткий в те времена российский престол.
Ломоносов вернулся в Петербург летом 1741 года, а через четыре месяца Елизавета уже взошла на трон. И тут же на Михайлу посыпались милости: он стал адъюнктом академии с жалованьем аж в 360 рублей и почетными государевыми премиями. Вскоре Елизавета произвела Ломоносова в профессора академии, спустя еще несколько лет присвоила ему дворянское звание «с выдачей 9 тысяч десятин земли и более 200 душ крепостных». Огромный куш по тем временам. Но ни слова о родстве. Однако все-таки тайну сберечь не удалось…
Некоторые современники считали, что Екатерина II проведала о происхождении Ломоносова. Чем иначе объяснить, что эта государыня, всегда ратовавшая за российскую науку и русских ученых в пику иностранным, невзлюбила Михаила Васильевича? И нелюбовь эта была столь сильной и всем заметной, что, когда Ломоносов
