алкоголем и атмосферой вседозволенности Фарлаев и Агафонов принялись выяснять отношения. Самсонов пытался «разрулить» ситуацию, в результате Агафонов высказал ему все, что давно кипело. Я пропустила тот момент, когда перепалка переросла в крупную ссору. Возникшие из ниоткуда «секьюрити» (два плечистых бармена) выставили распетушившихся гостей вон. У меня отлегло от сердца, значит ситуация под контролем. Ситуация, но не Пашка.
Светка отозвала меня на пару минут пообщаться с раскаявшейся в своем недружелюбии ко мне Машкой. Насмотревшись на Пашку в неформальной обстановке она поняла, что он не для нее.
– Как ты с ним ладишь, у него башни нет? – сочувственно вздохнула Маша, не без злорадства наблюдая за фривольным танцем Пашки и Федоровой. Светка больно толкнула меня в бок, когда Олеська запустила шаловливую ручонку под Пашкин тонкий свитерок. В этот момент он перехватил ее руку, развернул ее к себе спиной и уже ничего не стесняясь, сложил обе руки ей на грудь (вроде как в танце). Олеська и не подумала высвободиться из его объятий.
– Вот гадина! – возмутилась Светка.
– Ой, да ладно, пусть развлекается, – усмехнулась я, хотя на душе скребли кошки, – Это всего лишь танец.
К Пашке подошел его приятель, с которым до этого кокетничала Федорова, они о чем-то коротко переговорили, после чего Пашка подошел к нам, а его приятель остался танцевать с Федоровой.
– Ты осторожно, за такие танцы можно в глаз получить, – наставительно посоветовала Светка, стоило Пашке подойти ближе.
Он отхлебнул из подаренной кем-то из гостей фляжки, расхохотался в голос.
– Андрюха на секс диете уже два месяца. Я не собирался ломать его планы. На кой она мне, на победе красившее стоят.
На лице Ленки читалось нечто похожее на испуг. Пашка посмотрел на меня, вдруг резко помрачнев.
– Ты обиделась?
– Нет, но нам надо поговорить, – я взяла его за руку и отвела подальше от девчонок, – Паш, не пей больше, – едва ли не всхлипнула я, прижавшись щекой к его плечу, – я боюсь, что-то может случиться.
– Не бойся, народ здесь собрался беленький и пушистый, что может случиться? – беззаботно отозвался он, приобнимая меня одной рукой, – Рафинировано – приличная подростковая тусовка, никаких наркотиков и стриптизерш. Отец может быть доволен…
– Да забудь ты об отце. Забудь! Идем домой.
Он долго молчал, сердце бешено колотилось у него в груди, заражая своим галопным ритмом мое собственное. От исходящего от него ореола спиртного и парфюма кружилась голова. От грома классического клубного «музыкального фона»закладывало уши.
– Идем, постоим на воздухе, – наконец выговорил Пашка, язык у него слегка заплетался, но походка оставалась твердой.
Мы вышли на улицу. Влажный колючий беззвездный мрак оглушил внезапно наступившей
