голосом ответил Бран, уже поднявшийся с кровати. – Остановился на ночлег.
– Зачем едешь?
– Домой еду, к отцу. Он посылал меня проверить дороги. Мой отец – торговец, торгуем сукном. Говорили, дороги все разбило по весне, так отец сильно переживал, что не проедем, вот и послал меня посмотреть. Говорит, поезжай, Эрик, вперёд…
– Хватит, – оборвал его вошедший.
– Откуда едешь?
– Так, я говорю, дороги проверял, – он резко остановился, оборвав себя. – На юг которая ведет. Там ведь деревень столько лежит. А по весне у них сукно всегда в ходу.
– Ладно, Эрик, – презрительно произнес человек в латах. – Допустим, про дороги хорошо вышло, а вот с рожей твоей гораздо хуже. Не подходит она для дурака-сына, которому поручили это глупое дело. Плохо ты придумал, странник. На колени, я сказал! – вдруг резко рявкнул он.
– Да что же это вы творите, люди добрые! – завопил Эрик-Бран, когда ему начали веревкой вязать руки. – Кто вы хоть такие, скажите на милость? Чем я перед вами повинен. Объясните мне мою вину, может, я хоть пойму её, раскаюсь. Нельзя же так вот человеку и шанса на прощение не дать.
– А вот это тебе допытчик расскажет, – усмехнулись они.
– Как так, допытчик! Вон, посмотрите, сумка моя! Там деньги на дорогу. Постойте, не вяжите. От допытчика-то я уже не вернусь вовсе, что скажет на это мой бедный родитель.
Они остановились, переглянулись. Один из вошедших направился к сумке, чтобы проверить её. Видимо, его денежный посул их заинтересовал. А это значило, что пришли они не за ним. Или, по крайней мере, они не знали, как должен выглядеть тот, кого они искали. В этот момент с улицы стали доноситься крики. Разобрать, что именно кричали, было невозможно, но по тону сразу стало ясно, что пытаются взять кого-то, кто отчаянно сопротивляется. Люди в латах взглянули в сторону окна, и двое из них, не сговариваясь, быстро вышли из комнаты. Третий достал из ножен меч и угрожающе направил его на Брана, как бы предупреждая его от возможных глупых действий. Но Бран и не смотрел в его сторону. Он так жадно вглядывался в оконный проём, словно в предрассветных сумерках происходило что-то невероятно занимательное. В конце концов, охранник не выдержал, вытянул шею и попытался взглянуть в окно. Этого короткого мгновения Брану было достаточно. Он в миг очутился рядом со своим сторожем и с размаху ударил его обоими кулаками связанных вместе рук по голове. Сила удара толкнула человека в латах на стену, по которой он грузно сполз на пол. Убедившись, что противник без сознания, Бран вытащил у него из-за пояса нож, разрезал веревки на запястьях, собрал свои вещи и выглянул в окно. Внизу было пусто. Странник перелез через подоконник и спрыгнул вниз.
Люди в латах устроили в таверне настоящий переполох. Кого-то уже вязали, кого-то волоком тащили в кибитку-клетку. Одни бранились, другие молили о пощаде. Впрочем,
