и определённой долей педантичности. Воротник и манжеты его рубашки демонстрировали безупречную белизну, выглядывая из-под новенького, словно только что полученного от портного, камзола, ремень штанов поблёскивал начищенной пряжкой с хитрым узором, сапоги отличались тонкой выделкой кожи. И, разумеется, гость, как и всегда, был чисто выбрит и надушен. Увидев его, Эднартайя разволновалась ещё сильне, отчего бокалы на подносе тонко зазвенели. Услышав их, гость обернулся и, как всегда, шутливо отсалютовал ей резким движением ладони от виска.
– Доброе утро, Бран, – поздоровалась девушка. Она поставила поднос на стол и заботливо наполнила один из бокалов вином. – С приездом. Батюшка ещё не вернулся, тебе придётся его подождать. Так что угощайся пока.
– Доброе, Эда, – отозвался он приветливо, но вдруг стал обеспокоено присматриваться к ней, словно увидел что-то нехорошее. Подойдя, Бран взял её за плечо и чуть развернул в сторону окна. – Ну-ка, повернись к свету. Что это? Или мне кажется? Нет, точно! Ты ещё больше похорошела!
– Тьфу, напугал, – она движением плеча сбросила его руку. – Хотя тебе, конечно, виднее. Ты так редко у нас бываешь, что между твоими приездами немудрено не только похорошеть, но и успеть состариться!
– Или успеть соскучиться?
– И кто же это соскучился? – поинтересовалась Эднартайя, скрестив руки на груди. – Ты что ли?
– Разумеется, я. Знала бы ты, как мне всё это время не хватало твоей очаровательной улыбки, твоего звонкого смеха, твоих ясных глаз, – заговорил Бран, становясь серьёзным и понижая голос до чуть хриплого шёпота, от которого у Эднартайи затрепетало в груди. Он немного приблизился. – И ещё я волнуюсь за тебя.
– Волнуешься? – переспросила она тоже шёпотом. – Почему?
– Боюсь, что ты однажды навернёшься с лестницы, когда будешь бежать встречать меня, – в голос произнёс Бран и засмеялся. Глаза Эднартайи на мгновение округлились от изумления. Впору было разозлиться, но смех Брана оказался столь заразительным, что она не удержалась, и тоже расхохоталась. Всякий раз их диалоги, наполненные шутками и колкостями заканчивались подобным образом с переменным счётом в пользу то одного, то другого. И несмотря на попытки девушки хоть раз провести разговор в ином ключе, ход событий так и не изменился. Они уже стали успокаиваться, когда в комнату вошёл отец Эднартайи. Он был в простой фермерской одежде: хлопковая широкая рубаха, схваченная поясом и штаны, заправленные в невысокие сапоги. В руках он держал широкополую соломенную шляпу.
– Я так и понял, когда услышал смех, что Бран здесь, – проговорил он, добродушно улыбаясь и протягивая руки навстречу гостю.
– Здравствуй, Алвис, – ответил странник, подходя и крепко обнимая хозяина дома.
– Давно тебя уже жду, – Алвис повернулся к дочери и обратился к ней. – Эдни, распорядись, чтобы накрыли на стол, а мы пока побеседуем с Браном.
Девушка
