Брэндон умер достаточно молодым, отец-герцог проклял «Эливагар», считая, что храм искусства дважды отнял у него сына, причём второй раз – уже навсегда. «Гореть этому театру в адском пламени, если на сцену в спектакле выйдет дворянин», – говорят, воскликнул его светлость. Именно после этого и начали ходить слухи о том, что в храме искусства творится что-то неладное. Хотя Брэндон умер от воспаления лёгких, поговаривали, что главный руководитель скончался от страха: якобы призрак красавца Коршуна бродит по коридорам, считая, что режиссёр, тёзка Монтрада, и есть его убийца. Вот за это, по легенде, герцог Эдельмут и проклял любимый театр своего покойного сына.
Главным режиссёром театра стал сын Дика.
Прошло много-много лет, потомки Дика и дальше руководили «Эливагаром», и вот настали золотые времена, когда их страдания вознаградились, и театры стали носить гордый титул храма искусства. Древний портрет так и висел в кабинете главного руководителя. С тех пор как умер Брэндон Эдельмут, на сцену ни разу не выходил дворянин: все боялись страшного проклятия герцога.
Обо всём этом и рассказал Августу Фердинанду и Генри Джордж Ричардсон, который, кстати, тоже являлся потомком Дика. История, конечно, занимательная, подумали оба, но вряд ли стоит воспринимать её всерьёз. Режиссёр, к слову, очень удивился, когда узнал, что друзья и не ведали, что настоящее имя Коршуна – Кристиан. «Странно, – пожал плечами Джордж, – а я думал, что сказал вам об этом ещё в первый день! Помнится, я тогда удивился такому совпадению: оба красавцы и оба Кристианы!»
* * *
Говорят, в день смерти Коршуна на сцене появляются капли крови, а ночью изображение убитого актёра исчезает с его портрета. Поверье гласит, что несчастный в эти минуты перемещается далеко-далеко, в другую часть страны, на Курган Луны, и бродит там у своей потерянной могилы. Говорят, что Брэндон Эдельмут в эти моменты предпочитал находиться подальше от театра, потому что глубокой ночью раздавались призрачные душераздирающие крики: «Брэндон, нет, нет, нет!», и это почти сводило с ума тёзку графа Монтрада.
По легенде, красавцу Коршуну польстило проклятие герцога, ведь теперь на его любимое место, на сцену, не пускали дворян, представителей того сословия, которое его убило. Может, ему казалось, что отец Эдельмута таким образом отомстил и за него тоже. Никто не знал точно, но стоило только подумать о том, чтобы взять на работу актёра благородного происхождения, как в театре начинали твориться неприятности. По сцене вечерами слышались шаги, а работников, которые оставались на ночь, будил чей-то жалобный плач. Как будто бы Коршун выражал своё недовольство.
Джордж только смеялся, когда у него про это спрашивали, и всегда говорил, что ничего подобного тут не происходит, что всё это выдумки, что
