не предасть, – уверенно сказал Нестор, а затем обратился к Насте: – Ты, Настена, иды додому! Не вздумай за нами…
– Та шо я, дурна? Не понимаю, шо вы вбывать когось идете.
– Ты такы дурна, Настя! Мы до дида Сироклына за грушами!
Нестор вынул из-за пазухи револьвер и засунул его под ремень брюк.
Дождавшись ночи, они двинулись по окраинам села. И если видели вдали позднего прохожего, сворачивали в глухие закоулки, прятались в тени.
Шли молча. Каждого тяготила мысль о неизвестном.
Свернули к центру села. Здесь крыши богатых домов своими острыми углами чуть выделялись на фоне звездного неба и возвышались над крытыми соломой хатками. И еще богатые дома светились большими окнами.
Ватага тихо кралась мимо серых ветхих тынов и новых чугунных заборов. Изредка взлаивали собаки, но без особого задора: они уже знали эту вечно слоняющуюся по улицам стайку хлопцев.
Возле дома владельца чугунно-литейного завода Кернера они остановились и стали торопливо преображаться: надели вывернутые наизнанку драные кожушки и «спинжаки».
Загремела цепью собака, бегающая вдоль натянутого во дворе провода. Но лая не поднимала. Виляла хвостом, ожидая подачки. Собака была прикормлена.
– Полкан, Полкан! – тихо позвал пса Махно. – На, держи, зараза, кость. На ней даже ще трохы мяса, сам бы обгрыз!
Он укоротил собачью цепь, привязав ее к растущей во дворе акации.
Поднялись на просторное крыльцо, подошли к двери, ведущей в дом Кернера. Нестор постучал бронзовым кольцом, вделанным в пасть льва: шик английской моды в Гуляйполе.
– Хто там грюкае? – донесся сонный голос прислуги.
– До пана Кернера с завода, от майстера Суленки, – скучным голосом ответил Махно. – На вагранке рабочий обгорив. Дохтора надо: помре…
Распахнулась дверь. Прислуга средних лет, украинка, одетая в длинный халат, полупричесанная, разглядев разукрашенные лица незваных гостей и направленный на нее пистолет, ахнула и без чувств прислонилась к стене. Федос успел выхватить из ее рук керосиновую лампу.
Калашник сунул в рот онемевшей женщины кляп, связал за спиной руки и усадил на пол под лестницей.
– Наталка, кто там пришел? – услышав возню в прихожей, забеспокоился хозяин. И, не дождавшись ответа, Кернер сбежал вниз по лестнице.
Спустя минуту заводчик очутился в своем кабинете, рядом дрожала его лишившаяся дара речи жена. Супруги испуганно глядели на Махно и его хлопцев.
Лица ночных гостей были черны, кожушки и свитки надеты наизнанку, револьвер в руках самого низкорослого налетчика покачивается как бы в раздумье: то ли выстрелить, то ли погодить.
– Великодушно звиняйте, шо потревожили вас серед ночи. Но я не сбрехал. Вашему рабочему Сыромятнику, шо мисяць назад пострадав на вагранци, и правда нужен дохтор. А без грошей дохтор чогось не хоче лечить. И ще нужна помощь Калиберди, Юницкому, вашему кучеру Королю, ще Трегубову, Зайченко… Не стану всех перечислять, бо
