Нестор.
– Идить ближче, секрет скажу.
Нестор подошел к калитке.
– Приходыв дядько… – прошептала Настя.
– Той, шо ночью? – предположил Нестор.
– Не! Якийсь другый. Молодый, без бороды. Сказав, шоб коняку забралы. Вона в старий кузни стоить.
…В вываленное окно кузни Нестор увидел Орлика. Тот тоже узнал Нестора, радостно заржал. Привязанный к торчащей из стены железяке, конь жевал свежую траву. Перед ним лежала большая охапка.
Нестор отвязал коня, сел на него, выехал из развалин. Пригибаясь, продрался через кусты бузины и выехал на дорогу…
Старший конюх Степан встретил Нестора в конюшне. По выражению его лица парнишка понял: прощения не будет.
– Так ты панське добро стережеш! – закричал Степан, едва Нестор ввел коня в конюшню. Бросился к нему с уздечкой. Стал лупить подростка по голове, по рукам, которыми тот пытался защититься. – А если б коня цыгане укралы? С тебе якый спрос, с голодранца? Я за все ответчик! Запомны!
И Степан вновь замахнулся уздечкой.
Нестор неожиданно выпрямился, схватил один из висящих на стене серпов. Но Степан, крупный, увесистый мужик, успел перехватить руку Нестора, заломил ее. Нестор уронил серп, и тот со звоном прогремел по каменному полу.
– Обрубок! – прорычал конюх, подминая Нестора под себя. – Вовк! Байстрюк!
И он стал бить Нестора уже не в урок, а на увечье…
Дома, избитый, с перевязанной мокрым полотенцем головой, Нестор сидел перед осколком тусклого зеркала, рассматривал кровоподтеки на теле. Возле него хлопотала Евдокия Матвеевна.
– И тут ще помажьте, мамо, – показывал Нестор на проступающий на плече багровый синяк. – И от тут!
– Господи, ну колы ты вже угомонишься! – смазывая синяки и ссадины, ворчала мать. – Ну, вынуватый же: коня не углядив. Так попросыв бы прощению. А ты – в драку!
– Не я первый начав, – угрюмо оправдывался Нестор. – Сперва он мене уздечкой.
– Перетерпив бы! За дело ж. Степан – уздечкой, а ты перетерпы…
Нестор молчал.
– Ты сходи до нього и цее… прощению попросы. Вин не злопамятный, я знаю. Оны с папанькой твоим покойным Иваном Родионовичем трохи дружковалы, колы в кучерах булы. Выпивалы, просты господи, разом.
– Не пиду! – отрезал Нестор.
Мать некоторое время сидела молча, в растерянности. Но потом что-то еще пришло ей в голову, она одобрительно сказала Нестору:
– И не ходи. И правильно. Здоровый бугай! Хлопчика быть. Де це видано!
Теперь уже Нестор удивленно посмотрел на мать.
– Ты, сынок, до пана сходи. Пан – не якыйсь там конюх. Грамотный, ученый, вин смилостивится.
– Ну да! Смилостивится! – проворчал Нестор.
– А ты хорошенько попросы, – стала ласково уговаривать мать и вдруг запричитала: – Жить-то, жить як будем? Мука кончается. И картошка, и крупа. А у нас шесть ротов, и вси есть хочуть.
– Так
