и на ней окажется горсть проса.
Нестор догадался. Он сгреб с пола горсть мусора, протянул петуху. Тот доверчиво заглянул в ладонь. И это было то последнее, что он видел в своей короткой птичьей жизни.
…Посреди полуразрушенной кузни ярко горел костер. Усевшись вокруг, мальчишки с нетерпением ждали. Над костром на вертеле дожаривался петух.
Потом они разломали его и, облизывая стекающий по рукам жир, стали есть.
– Красивый петух був, а мясо так соби… зубамы не угрызеш, – сказал Щусь.
– Его б в печи. Та с картошкой. Та с укропчиком…
И тут Нестор увидел сидящую под ветками бузины Настю. Она увлеченно играла в камешки.
– Ну шо ты ходиш за намы, Настя? – Нестор протянул ей кусок петушиной ноги. – Погрызи! У тебе зубы остри!
Настя попыталась откусить кусок, но и у нее не получилось. Вернула.
– Сами таке грызить. Воно ж сыре. – И тихо добавила: – Мене ваша мамка послалы.
– Чого?
– Сказалы, шоб вы додому тилькы ночью пришлы. Бо сичас у вас дядько полицай сидять, вас дожидаются.
Глава третья
Нестор пришел домой едва ли не под утро. Тихонько прокрался к окну, поскребся в стекло. Дверь ему открыл Григорий. Он не спал, ждал возвращения брата.
В комнате было сумеречно, едва тлеющий каганец почти не давал света. На всякий случай Евдокия Матвеевна занавесила окошко какой-то тряпицей – с улицы ничего не разглядеть.
– Тилькы недавно пишов з хаты, – сказал Григорий. – При нагани. Сурьезный.
– Це старый Лепетченко. Я його видал. Я за хатою пид грушей чуть не всю ночь просыдив.
– Ну й шо тепер? Може, махнешь на хутор, до Саввы? – спросил Григорий. – А як все наладится, я сообчу.
– Не, про Савву воны враз додумаються. Та й семья у Саввы… сам еле кинци с кинцямы сводить. Шо ж я буду его объедать?
Нестор торопливо одевался. Натянул сапоги, накинул домотканую свитку.
– Ну и куда ж ты? – спросила мать, до сих пор молча укоризненно глядевшая на Нестора.
– Выйду за село, доверюсь ногам. Куда-то оны мене выведуть.
– Господи, ну шо ж ты у мене такый нескладный? Шо ни шаг, то шкода! – стала причитать мать, укладывая в холщовую торбу краюху хлеба и завернутый в тряпицу шматочек сала. – Люди кажуть, в Александровски на железний дороги рабочи требуються. И платять там хорошо. Та й сховаться в городи серед людей легше.
– В город не пиду, – твердо сказал Нестор. – Города не знаю.
– Куды ж тоди?
– Може, до нимцив-колонистов…
Они вышли на порог. Мать обняла Нестора, перекрестила его. И он исчез в предрассветной мгле…
…Немецкая колония Ноендорф понравилась Нестору своей ухоженностью, чистотой и ничем не объяснимой приветливостью. Правильные улицы, правильные дома из жженого красного кирпича, с хозяйственными строениями под общей с домом черепичной крышей. Крашеные ставни с сердечками.
