независимость и требуе од нас дви тысячи новобранцев… и грошей…
– Дулю с маком, – ответил Нестор. – Кто там ще шо требуе?
– Повстанческе правительство Таганрогу просыть грошей…
– Сколько?
– Не пышуть. И печатка непонятна…
Немного подумав, Нестор объявил:
– В общем, хлопцы, надо нам свою армию строить, таку, какой ще не было. Анархическу. Непобедиму. А то соседи нас завоюють. Новобранцев наших им давай… Нашли дурней!
Хлопцы тоже возмущенно загалдели.
– Нестор, ну а в случае, если германци до нас и вправду пидуть? – спросил Григорий. – У ных сила!
– Проты бугая не сыльно пидеш, – согласился и Лашкевич.
– А волк як против бугая йдет?.. На рога не лезет. Подкрадается с-под низу и выпускает кишки… Найдем и на германца управу!.. – бросил Нестор, не переставая нервно расхаживать по залу.
Бабка в белом окровавленном переднике приоткрыла дверь:
– Нестор Ивановыч! Пан ликарь зове…
Махно побежал по коридору.
Настя со счастливым лицом лежала в кровати, а доктор держал на руках смуглого, липкого, в слизи и крови младенца, который вначале пищал, а потом принялся орать на все имение.
– Поздравляю, гражданин Махно! Хлопчик! Здоровый!..
Повитуха тут же вытолкнула Нестора за дверь:
– Через час, Нестор Ивановыч! Поглядилы – и хватыть.
А в зале – когда только успели! – среди бумаг уже стояла четверть самогона и лежали аккуратно нарезанные колбаса, сало, хлеб, лучок.
– Поздоровляем, Нестор!.. З сынком!.. Хай буде здоров!..
Выпили, закусили. Отметили как бы между делом.
– Шо, може, мобилизацию объявым, Нестор? – спросил Лашкевич.
– Яку ще мобилизацию! Этим узурпаторы занимались… царизм! Власть! А мы безвластники!..
– А як же тогда воевать?
– Армия, хлопцы, будет добровольна. Партизанськая. Такая, шо ее не видно и не слышно. Свистнул раз – собрались, свистнул два – разошлись. На конях. Укусили – отскочили. Другый раз укусили – кишки выпустили.
– Це дело, – кивнул Григорий.
На лице Насти светилась счастливая улыбка. Возле нее лежал вымытый, спеленатый, накормленный младенец.
Нестор взял ребенка на руки. Стал разглядывать:
– А шо он такой сморщенный? И личико красное!
– У них у всех личики красные. Только ж из материнского чрева! Легко ли ему? – впервые улыбнувшись, сказал доктор.
– Это точно. Сидел, як в одиночке, а тут на тебе – воля!
– Там ему было тепло, уютно, безопасно, – возразил доктор. – А сейчас он впервые увидел этот жестокий мир.
– Ничего! – покачивал младенца Нестор. – Мы для него этот мир переделаем. Он настоящее счастье увидит. Иначе для чего ж мы мучаемся?..
– О-хо-хо, –
