что Ищенко собирался увольняться с комбината и уезжать к своей матери в Ярославль.
Лейтенант записывал за ней быстрым мелким почерком, аккуратно обмакивая перо.
Уточнил, не говорил ли с шофером Игнат о производстве, о сотрудниках, о делах Комбината. Не интересовался ли этими вопросами кто-нибудь другой в последнее время? Между делом закинул фразочку, будто блёсенку в реку на глупого окуня:
– Так на какой почве произошел конфликт между Ищенко и Котёмкиным?
– Не было ничего такого, – отвечала Тася. – Ни конфликта, ни спора. Игнат сел на коня и поехал в комендатуру, чтобы позвонить доктору. А Ищенко ушел.
– Куда?
– Этого я не знаю.
– А когда явился Циммерман?
– Да, может, часа через два. Доктор приехал на санитарной машине. Они забрали инженера Воронцова в госпиталь. Воспаление легких у него.
Следователь помолчал, выстукивая пальцами по столу какой-то бодрый марш. Тася заметила, что руки у него холеные, белые, с полированными ногтями.
– А как Ищенко нашли, товарищ следователь? – решилась спросить Таисия.
– Тело было найдено в болоте, неподалеку от железной дороги.
– Потонул?
– Нет. Оглушили камнем, приволокли в болото, а там отрезали гениталии и воткнули в живот деревянный кол.
Тася потянулась было перекреститься, но поймала правую руку другой рукой.
– Это же зверь какой-то сотворил… Игнат, он такого не сделает! Да и когда ему по болотам шастать? Вы проверьте, он же в комендатуре отмечает каждую отлучку.
– А что можешь сообщить про доктора Циммермана? – офицер снова перешел на доверительный тон. – Ты же работала у него в больничке санитаркой.
Дружба с бабой Зиной даром не прошла – Тася давно смекнула, что главная цель тут вовсе не Игнат.
Нет, гражданин начальник, подвести убийство Ищенко под дело врачей у вас не получится. По крайней мере, Таисия вам не помощница.
– Про доктора могу сказать только хорошее. При нем смертность в лагере упала на сорок процентов.
– Про Этингера с Коганом тоже говорили хорошее, – с недоброй усмешкой пробормотал следователь. – А теперь они арестованы за подрывную работу, которую проводили против Советского государства.
Лейтенант дописал несколько слов в протокол, откинулся на стуле, глядя на Таисию. Серые с желтизной зрачки были цветом будто толокняный кисель.
– Комсомолка?
– Да.
– Кажется, дети у тебя?
– Двое. – Тася отчего-то покраснела.
– Мальчики, девочки?
– Мальчик и девочка.
– Хочешь своим детишкам счастья?
Тася молчала.
Следователь поднялся с места, подошел. И вдруг сгреб кофту на ее груди, зашипел, тараща глаза:
– Смотри на меня, сука! Шпионка! Кому посылала донесения? Кто твой связной? Предлагаю добровольно рассказать
