«образца», который предстоит каждому в его душе, «словно тревожное предвосхищение иного порядка[16].
Ибо каким образом мог бы я узнать, что я сомневаюсь и желаю, то есть что мне чего-то недостает и что я не совершенен, если бы я не имел в себе идеи бытия более совершенного, чем мое собственное, через сравнение с которой я узнал бы недостатки своей природы?
Сквозь извращенность доступного нам мира мы прозреваем его проект, его совершенный и полный замысел, короче – смысл. И так ли уж важно, существует ли этот идеальный мир «объективно» – и в таком случае просто отражается в нашем сознании – или он есть порождение моего, нет, нашего, т. е. всего человечества, сознания и, значит, опять-таки существует «объективно»?
…Субъективность гаснет не в объективности чисто предметного мира, но в объективности совместного видения неким сообществом.
ибо истинно то, что нас объединяет.
13.01.1990. А вообще говоря, страшно. Куда я лезу? На что себя обрекаю?
Вернулся вчера из Плёса с обмороженным по дороге ухом. Посидев на заседании музейного методсовета, я убедился в запутанности и неразрешимости совершенно чуждых мне проблем. Занявшись уборкой и обставлением плёсской квартиры, разглядел строительную халтуру: драный, заляпанный цементом линолеум, перекошенные двери и плинтусы, облупленную эмаль ванны. Вкручивая лампочку на кухне, потянул за патрон – и огрызок провода выскользнул из дыры в потолке. В квартире – холод собачий. Пока выгребал мусор и мыл полы, я его почти не чувствовал, даже полуголый, но ночью, после Димкиного дня рождения, продрог на раскладушке до зубовной дроби.
За столом у Димы Ойнаса и потом на кухне во время танцев я наблюдал за собравшейся публикой. Ребята они, конечно, чудесные, но я-то им чужой. И сумею ли стать своим – вот вопрос. Одинокое, бесприютное существование и полная моя некомпетентность в предстоящей работе – вот что меня ожидает.
Молчушка, узнав, что я купил уже письменный стол, люстру и вешалку, устроила сцену. А я-то думал, что она уже примирилась. Пришлось опять объяснять, что приглашение в Плёс было зовом, что я просто не имел права уклониться. Нельзя же всю жизнь проклинать в своем углу Совдепию и иронизировать над упованиями дураков – энтузиастов «перестройки». Если появляется хоть какая-то возможность что-то улучшить в жизни, ты обязан ее использовать. «Не всегда хорошо вперяться умом в эфир, – писал Пифагор Анаксимену, – лучше бывает принять заботу об отечестве»[17]. Да и нужно же наконец удостовериться, что там дальше происходит с нашими проектами – после того как мы их заканчиваем и сдаем. Удостовериться и самому приложить руки к их осуществлению.
Мне было очень стыдно перед самим собой, как бы не оказалось, что я способен лишь на слова, а сам никогда добровольно не взялся бы ни за какое дело.
Плёс – это шанс. Я почти
Марсель Г. Онтологическое таинство.
Марсель Г. Онтологическое таинство.
