выкурить, а то уж очень хотелось после долгого перелета.
Да и виски сказывался выпитый чуть-чуть, если честно.
Ну, бросил ее сумку перед входом в заведение, да и заскочил на секундочку.
Все равно в паспортном контроле очередь нереальная.
Выхожу, а у сумки два каких-то мужика крутятся.
С бейджиками.
Явно то ли полисы, то ли еще какая служба безопасности.
– Ваша сумка? – спрашивают по-английски.
Гляжу, а Лиды, естественно, нигде поблизости нет. Наверное, уже к паспортному контролю усвистала.
– Ну моя, – отвечаю. – А какие проблемы?
– А что внутри?
Н-да…
А мне-то, откуда знать?
В общем, заставили они меня эту сумку взять, да и повели куда-то типа нашего обезьянника.
И – началось: что там, как, чье?
А я еще и о Лиде этой ничего не знаю, ни имени, ни фамилии. Русская студентка из Лондонской Коммерческой школы, зовут Лидия.
И – все.
И телефона ее у меня, как назло, нет.
У нее мой – есть, а у меня ее – нет, не дала.
Приплыли.
А может, она действительно какая-нибудь террористка или наркокурьерша? Непохожа, конечно, уж больно симпатичная и душевная. Но ведь их, наверное, специально так и натаскивают…
Во попал…
Хорошо, что догадался Гарри позвонить, обрисовал ему ситуацию.
Полисы – разрешили.
– Что делать-то? – спрашиваю.
– Сейчас, – отвечает. – Не паникуй, что-нибудь придумаем.
Минут через пять перезванивает.
– Тут, – говорит, – какое-то чудо зеленоглазое по всему аэропорту носится. Светловолосая, в серых джинсах, чуть пониже меня ростом. Куртка из светлой тисненой кожи, такой же рюкзачок. Не твоя «террористка», случаем, тебя со своим багажом разыскивает? Если твоя, – то я б сам с ней какой-нибудь теракт совершил. Желательно не один раз и, может быть, – даже в извращенной форме…
– Она! – кричу. – Гарри, это точно она! Лидой зовут! Только не говори ей, что я о ней эту хрень подумал, она мне правда очень понравилась!
– Идиот, – констатирует. – Сейчас перезвоню.
Ну я обрисовал полисам ситуацию в общих чертах, они посмеялись. Потом перезвонил Гарри.
Он передал свою трубку Лиде, я свою – полицейским, они переговорили минуты две.
И один из них куда-то ушел.
А вернулся уже с «зеленоглазым чудом», и она почему-то первым делом кинулась не к сумке, а мне на шею.
– Ты, – шепчет, – извини меня, Данька, я та-а-акую гадость о тебе подумала…
– Это ты меня извини, – отвечаю.
Но признаваться в том, что я, в свою очередь, подумал о ней, – благоразумно не стал.
Просто потому, что неожиданно поймал себя на мысли, что мне очень нравится с ней обниматься.
Даже
