полыни. Великая степь. Сейчас ее раздирали на части многочисленные ханы, эмиры и беки. Правобережье Итили принадлежало беклярибеку Мамаю, а левая ее часть сарайским ханам. В центре страстей находился Хаджи-Тархан. Сейчас он, как и сарайский престол, служил для всех «яблоком раздора».
Харун ад-Дин молчал почти полпути. Его порядком утомило немое созерцание окрестностей. Он оторвался от мизерного оконца крытой дорожной повозки и взглянул на Марпату.
– Как ты считаешь, что будет дальше, – спросил он своего подданного, и, не дожидаясь ответа, стал размышлять вслух: – Если Бердибека убил Кульпа, в надежде взойти на ханский престол, то Навруз вряд ли успокоится. Он обязательно затеет заговор против Кульпы, а сделать это будет несложно. Сыновья Кульпы носят русские имена – Михаил и Иван, а посему, наверняка христиане. Я думаю, на этом Навруз и сыграет в дальнейшем. Их крещение сильно оскорбляет правоверных. Если Кульпа получит власть, он поставит под непременный удар своих сыновей и себя, а Навруз получит хороший шанс заиметь престол. Однако мне кажется, что это лишь начало. – Харун ад-Дин вздохнул и, вновь отвернувшись от Марпаты, уставился в оконце дорожной арбы.
Мимо проплывали земли Улуг-Улуса, который теперь стоял на пороге великой смуты. Что принесет она жителям государства Джучидов? Этого не знали ни Харун ад-Дин, ни Марпата. Этого еще не знал никто…
Глава XI
1
Вовсю торжествовали колокола. Их раскатистый восторг слышен был далеко за окрестностями Москвы. В гулкий сдержанный голос большого зазвонного кампана [22] вливались подголоски младших колоколов. К ним, словно малые дети, игриво пристраивались праздничные колокольца, единым хоралом создавая звучание Божьего гласа [23].
Еще издали услышал Алексий знакомые, ласкающие слух и душу звуки. Радостно на сердце у митрополита. И как ни радоваться, коли получилось склонить Бердибека не повышать выхода, да не только склонить, но и на Русь вернуться живыми. А звон колоколов все явственнее доносится сквозь воздушную даль до слуха путников. А мимо проплывают русские березы.
Глядит Алексий на великого князя, и у того на сердце благостно. Да и немудрено. Немыслимый груз сброшен с плеч князя. «Все-таки, быть Руси! – глядя на Иоанна, думал Алексий. – Придет время, сбросит она с себя иго татарское, словно тесную одежу. Кто знает, хитростью ли силой? Но под татарами век Руси не ходить!» – Это Алексий чувствовал всем своим существом.
Въехали в городские ворота. Взмыленные, уставшие от долгого пути кони, почуяв родные стены, втягивая ноздрями воздух, заржали, подбадриваемые кучером на облучке. В заливистый звон колоколов вплетался гомон толпы, которая выкатилась из своих жилищ навстречу митрополиту Алексию и великому князю Иоанну Иоанновичу.
Митрополит Алексий первым ступил на московскую землю. Как сладок воздух! Как необходима его душе русская земля!
Кампан – церковный колокол.
Божий глас – так в старину называли церковные колокола.
