то эстафету принимает другой, и оплакивание продолжается. В нашем обществе такие ритуалы не развиты, поэтому каждому приходится искать свой индивидуальный одинокий путь переживания и преодоления скорби. Однако почему-то мы стыдимся выражать скорбь на людях. Нам всем следовало бы поучиться, например, у ирландцев с их традицией шумных коллективных поминок по усопшему. Они на поминках так напиваются, что в конечном итоге даже не помнят, зачем собрались и кто именно умер. Однако при этом люди вместе, и у них есть чувство общности, Боже их благослови.
Любовь нужна нам, чтобы укреплять связь с потомством, партнером, друзьями и ближайшим кругом – и чтобы знать: каждый год нам будет от кого получить поздравление с днем рождения.
Когда вы пугаетесь (а это ни с чем не перепутаешь, потому что по коже бегут мурашки, волосы встают дыбом и сердце колотится сильнее), это означает, что вы готовы защищаться, лезть в драку, обратиться в бегство или застыть на месте как статуя. Если вы остаетесь в таком состоянии, первой отключается память, затем иммунная, пищеварительная и репродуктивная системы. Когда память отключается, вы даже не можете вспомнить, какие варианты реакции у вас есть.
Все это происходит вне вашего поля видимости, поэтому вы не можете осознать, что ваша система прекращает работу, или понять, почему клетки мозга начали атрофироваться. Поверьте мне на слово, у всех нас есть миелиновые нервные волокна, которые покрывают каждую из нервных клеток (нейронов), чтобы ускорить передачу сигналов от одного нейрона к другому. Если эти оболочки повреждаются, то нейроны, соединяющие разные области мозга, ослабевают, и в итоге мысли вас не слушаются, разбегаются и ваша способность соображать резко падает. Реакции замедляются, вас охватывает отупение.
Если способность соображать и мыслить рационально сохраняется, то вы начинаете ощущать угрозу, даже если поблизости нет никакого источника опасности. В таком случае вы вините окружающих за то, что они внушают вам паранойю, и вот так начинается синдром «мы – они». Вы перестаете воспринимать «их» как себе подобных, как людей. Еще одно следствие нейронной атрофии – то, что мышление суживается и делается негибким, и всякого, кто непохож на вас, вы отныне воспринимаете как врага. У каждого из нас есть свои спусковые механизмы страха (триггеры), запрятанные глубоко в памяти. Мы реагируем на них, сами не ведая почему, особенно если мы в состоянии стресса. В такой ситуации мы находимся во власти старых ассоциаций.
Допустим, в детстве вас напугал какой-то бородач, и поэтому, возможно, повзрослев, вы будете бояться бородачей как таковых. В их число будут входить и мусульмане, и люди в костюме Санта-Клауса. У вас возникнет предубеждение, даже если вы просто прочитаете о преступнике с бородой. (Думаю, нет необходимости называть имена, но, когда я вижу мужчину с короткой стрижкой на косой пробор, с челкой и усиками, мне сразу хочется спрятаться.) Выбраться
