а Галочка визжит то и дело, представляешь?
– Нет, не представляю, – честно призналась я. – А что мы все о ней говорим?
Он посмотрел на меня недоуменно, словно потерял вдруг нить разговора, и неожиданно начал хохотать. Я не выдержала и тоже прыснула. Солнце уже село, последние, слабые его отсветы догорали на небе. На свинцовой воде речки появилась рябь.
– И сильна же ты смеяться!
– Ага, ты тоже, да только намочит нас сейчас.
Не сговариваясь, мы взялись за руки и побежали, но еще на середине пути промокли вдрызг. В конце концов мы все-таки оказались на сеновале, но только на бабулькином. Я была настороже, близко к нему не придвигалась. Валера, однако, не делал никаких попыток приблизиться, рук не распускал, я и успокоилась. Он балагурил все время, собрал вокруг себя изрядную кучу сена, назвал ее царским ложем и улегся, состроив значительную мину, царя из себя изображал. Я так и покатилась со смеху, уж больно не вязалось такое надутое выражение лица с мокрыми, налипшими на лоб волосами. Он поднял руку и погрозил мне пальцем. От этого пустякового движения царское его ложе расползлось, и он съехал прямо на меня. Конечно, мы опять принялись хохотать, как-то все в этот вечер казалось смешным и забавным. Каким образом и когда мы от смеха перешли к поцелуям, я как-то даже и не заметила, до того естественно, само собой, это получилось.
– Ну?! – произнесла бабулька грозно. – Когда же это ты ночью заявилась, я и не слышала даже?
– Ты спала, а что такого, чего ты всполошилась?
– Раньше ты с шалопутной твоей Симкой гуляла, а вчера разве ж с ней была? – Она посмотрела на меня уже не сердито, а грустно, и добавила: – Плохо с городским-то гулять, ай плохо!
На работе я весь день была туча тучей, отругала ватагу мальчишек за то, что шумели и журнал чуть не порвали. Взялась новую выставку ставить, все книжки повалила. От скрипа открываемой двери у меня так задрожали руки, что я подумала, что пришел Валера, хотя мы не договаривались. Но это был не он, а Симка. С независимым видом она вошла и принялась осматриваться. По столь несвойственному ей поведению я поняла, что подруга знает, где я вчера была, а главное – с кем. Вдоволь налюбовавшись книжными переплетами, Симка перевела мученический взгляд на меня, открыла рот, чтобы сказать что-то, но вместо этого заплакала. Я выскочила из-за стола, обняла ее, стала шептать что-то ласковое и невнятное на ухо, и Валера выбрал именно этот момент, чтобы войти. Увидел нас, оценил обстановку, попятился и исчез так быстро, что впору было подумать: уж не померещился ли он мне? Симка ничего не видела и не слышала, расслабленно хлюпая мне в плечо.
– И чего тебе все везет, Тонь? – спросила она дрожащим голосом. – Вот ведь хромая же, а ребята за тобой увиваются.
Никакой деликатности Симка не признавала в принципе, гордо именуя ее отсутствие честностью. Я молча похлопала ее по спине. На свою несчастную судьбу она жаловалась еще долго, потом предложила прогуляться. Я вздохнула, но согласилась. Но только из задуманной нашей с ней прогулки ничего не вышло, на улице меня поджидал Валера. Я просто
