в 1833 году разгромил генерал Розас. Рослые, с высоким выпуклым лбом, оливковым оттенком кожи, они были прекрасными представителями индейской расы.
Их одежда была сделана из шкур гуанако, а вооружение состояло из копий футов в двадцать длиной, ножей, пращей, болас и лассо. По ловкости, с которой они управляли лошадьми, видно было, что это искусные наездники.
Они остановились шагах в ста от путешественников и стали совещаться, крича и жестикулируя. Гленарван направил к ним своего коня. Но не успел он проехать и десятка футов, как отряд индейцев круто повернул и с невероятной быстротой скрылся из виду. Истомленные лошади Гленарвана и его спутников, конечно, никак не смогли бы их догнать.
– Трусы! – крикнул Паганель.
– Честные люди так быстро не убегают, – прибавил Мак-Наббс.
– Что это за индейцы? – спросил Паганель Талькава.
– Гаучо.
– Гаучо, – повторил Паганель, поворачиваясь к своим спутникам, – гаучо! Тогда нам не стоило принимать всех этих мер предосторожности, ибо бояться было нечего.
– Почему? – спросил майор.
– Да потому, что эти гаучо – безобидные крестьяне.
– Вы так думаете, Паганель?
– Конечно. Они нас приняли за грабителей и потому обратились в бегство.
– А по-моему, они просто не решились напасть на нас, – возразил Гленарван, очень раздосадованный тем, что ему не удалось вступить в переговоры с этими туземцами, кем бы они ни были.
– Мне тоже кажется, что эти гаучо не так уж безобидны, – заявил майор.
– Что вы! – воскликнул Паганель.
И он с таким жаром принялся спорить по этому этнологическому вопросу, что даже умудрился расшевелить майора, и тот, вопреки своей обычной покладистости, сказал ему:
– Я думаю, вы неправы, Паганель.
– Неправ? – переспросил ученый.
– Да. Сам Талькав принял этих индейцев за грабителей, а он хорошо знает эти края.
– Ну и что ж? На этот раз Талькав ошибся, – возразил с некоторой резкостью Паганель. – Гаучо – мирные землепашцы и пастухи, только и всего. Я сам писал об этом в одной брошюре о пампасах, пользующейся некоторой известностью.
– Значит, вы ошиблись, господин Паганель.
– Я ошибся, господин Мак-Наббс?
– Если угодно – по рассеянности, – продолжал настаивать майор, – и вам надо будет внести некоторые поправки в следующее издание вашей брошюры.
Паганель, очень уязвленный тем, что его географические познания не только подвергаются сомнению, но и становятся предметом шуток, начал раздражаться.
– Знайте, милостивый государь, – сказал он майору, – что мои книги не нуждаются в подобных исправлениях!
– Нет, нуждаются, по крайней мере в данном случае! – возразил Мак-Наббс,
