тебе. Я нервничала. Это была моя первая кража.
– Первая и последняя. Ты никогда не умела делать постное лицо. Даже в двенадцать лет.
– Особенно в двенадцать лет.
Тедди кидает мне мусорный мешок. Роясь в нем, я вспоминаю ту нашу плохо спланированную «операцию». Мы пошли на нее сразу после ухода из семьи отца Тедди, после того как тот проиграл все их сбережения. Тедди тогда зациклился на деньгах. «Что бы вы сделали, если бы у вас был миллион долларов?» – постоянно донимал он нас с таким видом, будто это пустячный вопрос, праздная мысль, будто он сам вовсе не думает о том, как такие деньги могли бы помочь их семье, когда над ними повисли отцовские долги, когда мама днями и ночами работает в больнице, а сам он возвращается из школы в пустую квартиру. При мысли об этом у меня всегда болезненно сжималось сердце.
– Итак, – начинаю я, подбрасывая ногой снег. – Что бы ты сделал, если бы у тебя был миллион долларов?
Над краем металлического борта появляется голова Тедди. Он с прищуром смотрит на меня, явно ощущая себя не в своей тарелке.
– Не могу думать об этом, пока не нашел билет.
– Я помню твой обычный ответ на этот вопрос.
– Какой? – Голос Тедди выдает, что он его и сам прекрасно помнит.
– Ты хотел вернуть себе ваши апартаменты. Ради мамы.
Он безотчетно улыбается, вспоминая о данной нам серьезной клятве, и на секунду становится похожим на себя двенадцатилетнего – мальчишку, мечтающего стать несказанно богатым.
– И купить автомат для игры в пинбол.
– А также бильярдный стол, насколько я помню.
– Ну, это все же лучше, чем желание Лео. Он хотел щенка.
– Боксера, – напоминаю я. – Потому что ему нравился бокс. О, и еще он хотел тысячу цветных карандашей.
– Так себе желаньица для миллиона долларов, – смеется Тедди.
– Лео всегда был невзыскательным пареньком.
Тедди смотрит на меня сверху вниз, облокотившись на борт мусорного бака.
– А ты… ты никогда не говорила нам, чего хочешь.
Он прав. Я никогда не подыгрывала предававшимся мечтам ребятам. То, чего я желала больше всего в жизни, нельзя было купить за деньги. Хотя… была одна вещь. Стоя здесь, в снегу, я думаю о фотографии на моем комоде: о снимке моих родителей, сделанном в Кении, где они встретились в Корпусе мира. Мама с папой глядят друг на друга, за их спинами садится солнце, саванна купается в золотых красках, и в отдалении виднеется силуэт одинокого жирафа.
Вот она – моя мечта. Отправиться туда в путешествие.
Но даже столько лет спустя я все еще не в силах озвучить ее.
– Да я и так всегда знал, чего ты хочешь, – говорит Тедди, и я удивленно вскидываю на него взгляд:
– Правда?
Он кивает.
– Все очень логично. Если бы у тебя был миллион долларов и ты могла бы купить что угодно, то я абсолютно уверен: ты стопудово купила бы себе своего собственного… страуса.
