взглядом. Мэхил вообще заметил, что полуэльф поглядывал на свою невольную соседку с плохо скрываемой ненавистью.
– Я предпочел бы отдыхать в одиночестве.
Полуэльф встал, перехватывая трость чуть ниже набалдашника, и пристально посмотрел на полицейского.
– Пока вы не объясните мне, на каком основании вы пытаетесь меня арестовать, я никуда не пойду, – твердо заявил он и тут же согнулся в приступе жестокого кашля.
Стражники переглянулись.
– Берем его! – коротко скомандовал сержант.
Стоявший слева от сержанта рослый детина с мечом в руке шагнул вперед и ударил Анжея по шее рукоятью клинка.
– Эй, господа! – звонко разнеслось по залу. В ясных синих глазах вскочившего со своей скамьи Велена горело веселое желание подраться. – Вы что, совсем в своей столице одичали – маленьких обижать!
– Сударь, вернитесь на свое место и не нарывайтесь на неприятности, – процедил сержант. – А вы, сударыня, уберите руку с меча и тоже сидите тихо, пока я не арестовал заодно и вас.
– Господа, я вижу, вас хорошим манерам и вовсе не учили! Мало того, что вы поднимаете руку на тех, кто слабее вас, мало того, что смеете хамить благородному дворянину, так вы еще и женщине дерзите! – Дель Криста заливисто рассмеялся и сделал шаг в сторону полицейских.
– Взять его, – коротко дернул подбородком сержант. Двое рослых полицейских, один с мечом наголо, другой – со взведенным ручным арбалетом, направились в сторону возмутителя спокойствия.
– Сударыня, не бойтесь, я вполне могу вас защитить, – совершенно неуместно ляпнул Велен, на его довольной физиономии сияла улыбка.
Альвариэ пренебрежительно фыркнула, поднимаясь на ноги.
– Я вполне могу за себя постоять и без вашей помощи, – холодно проговорила она, однако взгляд девушки не без интереса изучал красавца-дворянина.
– Тебе сказали – сидеть! – рявкнул выведенный из себя сержант и замахнулся, пытаясь ударить Ллинайт по лицу.
Не успел. Северянка легко отшатнулась, пропуская нападающего мимо, и с силой ударила ребром ладони по шее. Полицейский свалился под стол, однако сознания не потерял.
– Брать всех! – заорал он из-под стола.
И началось…
Мэхил не стал предпринимать попытку уговорить господ решить дело миром – он прекрасно понимал бессмысленность подобных увещеваний, а также мог дословно угадать, куда конкретно ему предложат прогуляться. Прикинув шансы, трактирщик справедливо рассудил, что его собственная шкура куда ценнее, нежели оставшиеся четыре стола и несколько скамей, а о посуде и вовсе говорить не приходится… Решив таким образом на рожон не лезть, он счел за лучшее не высовываться и тихо сидеть за стойкой, наблюдая побоище через довольно широкую щель между досками.
А в масштабную драку тем временем оказались вовлечены все присутствующие в зале, за исключением разве что давешней тройки стражников – те к этому моменту упились до состояния, в котором мало отличались
