успела подумать ведьма, засыпая.
…Что-то изменилось. В глаза ударил яркий с непривычки свет.
Свечи?!! Но…
Шумно вздохнув, Малика приподнялась на локте и огляделась. Похоже, она по-прежнему находилась в графской спальне.На комодев давно не чищеномсеребряном канделябре ярко сияли золотые звезды свечей.Рядом, на лиловом покрывале, мирно ждал поднос, уставленный глянцево блестящей черной посудой.
Ведьма почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд и быстро обернулась, уже зная, кого увидит.
Лунник. В белой сорочке и черных шароварах, какие носили в восточных землях Империи. Иссиня-черные волосы рассыпались по плечам, придавая графу совершенно невинный, даже чуточку романтичный вид.
Он стоял у распахнутых дверей спальни, опершись на стену, и очень внимательно разглядывал Малику. Без тени насмешки или презрения.
– В-вы, – прохрипела она, с силой проводя пальцами по лицу.
– Чрезвычайно трудно заподозрить истеричку в женщине, которая, не смущаясь, нюхает губы мертвеца, – негромко сказал лунник.
Он скользящей, невесомой походкой преодолел разделяющее их расстояние и остановился в изножье огромной, но довольно жесткой кровати. Малика пискнула и отпрянула, при этом едва не опрокинув поднос.
– Да что это с вами? – граф Рутто продолжал озадаченно рассматривать ее, – я вынужден признать, что некоторые… дела… заставили меня отсутствовать некоторое время. Но меня не было два часа, госпожа Вейн. Что произошло с вами? Здесь, в самом безопасном месте моего замка?
Ведьма облизнула губы, пытаясь собраться с мыслями. Что делать? Бежать, пока цела?..
– Зачем вы меня заперли? – с трудом выталкивая каждое слово, прошептала она.
– Так было нужно для вашего же блага . Я не обязан отчитываться, госпожа Вейн. Я здесь хозяин. И не моя вина, что вы возомнили себе йоргг знает что.
– Я думала… – Малика поняла, что дрожит как осиновый лист, – я думала, что… вы меня решили уморить… а тело…
Альвен Рутто пожал плечами.
– В любом случае, я бы не стал вас морить голодом и жаждой, госпожа Вейн. Лунники милосерднее людей, и вас бы ждала быстрая и легкая смерть. Я бы свернул вам шею – и все.
Он вздохнул и сел на край кровати, подвинул к Малике поднос.
– Простите меня, госпожа Вейн. Я не думал, что два часа в темной комнате вас… гхм… выведут из состояния душевного равновесия. Позвольте, я налью вам бокал хорошего вина и угощу прекрасным бифштексом с грибами.
– Зачем вы меня заперли, граф? – упрямо повторила Малика, – что такого вы скрываете?
– Это вас не касается, госпожа Вейн, – лунник невозмутимо наполнил бокал золотистым вином и подал его ей, – выпейте, оно придаст вам сил и сгладит воспоминания о тех неприятных ощущениях, которые вы испытали.
Манжет сорочки сдвинулся, и Малика увидела на гладкой бледной коже багровеющий след от чьих-то зубов.
