и перехватила на полпути хрупкую женскую фигурку. Захлестнула языком вокруг талии, тоже сдернула с эскалатора. Падая, Оленька ударилась головой об острый край, не прикрытый резиновым поручнем. Сразу обмякла. Затихла.
Илья различил в полутьме, как темное и раздутое пупырчатое тело навалилось на лежавших рядом жену и сына. Проклятая тварь казалась продолжением и порождением мрака, который хотел втянуть и растворить в себе Оленьку и Сергейку. Послышались отвратительные чавкающие звуки.
– Мра-а-азь! – Бесполезный автомат полетел вниз, грохоча по ржавым ступеням эскалатора.
Жаба прервала трапезу. Огромная уродливая бородавчатая голова снова смотрела вверх. На Илью. Зоб ходил ходуном.
– Гуру-гуру-гуру! – утробно гукала жаба. Будто смеялась над ним.
Большие выпученные глаза, отражавшие багровые отблески затухавшего костра, словно спрашивали: сам спустишься или как?
Илья спускался сам. Вынув из поясных ножен армейский штык-нож, он шел по ступенькам вниз.
Три ступеньки, пять, семь…
Язык твари выстрелил снова. Длинное, липкое, влажное и упругое обвило левое плечо и грудь. Дернуло…
Раза три или четыре его сильно ударило об эскалатор. Потом – о бетон. Илье удалось не потерять сознание, не выронить нож и не запаниковать.
Полсекунды, не больше, его волочило по грязному шершавому полу, как на аркане. Этого времени хватило, чтобы собраться…
Илья взмахнул ножом за миг до смертоносного жабьего поцелуя. Отсеченный конец липкого языка упал на пол, извиваясь, словно жирный розовый червяк. Оставшийся обрубок мгновенно втянулся в пасть твари.
Отвратительная морда мутанта была совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Огромные удивленные глаза смотрели на него.
– Гуру, – озадаченно изрекла жаба. Из широкой пасти сочилась черная кровь.
Мерзкое отродье пятилось с изуродованных тел, открывая то, что осталось от Сергейки и Оленьки.
– А-а-а! – Илья бросился вперед.
Нанес удар.
Нож вошел в правый глаз жабоголового. Глаз лопнул, потек, но Илья не выдернул клинка. Наоборот. Навалившись на склизкого монстра, он впихнул кулак еще глубже в глазницу, в череп. Надеясь, очень надеясь достать острием ножа мозг твари.
Он достал.
Тварь издохла.
На станции осталось еще с полдесятка мертвых жаб, подстреленных аэропортовцами. Остальные, насытившиеся и довольные, отступали тем же путем, откуда пришли, волоча за собой добычу про запас.
Илью это не устраивало. Жабы должны сдохнуть все. Или убить его.
Схватив чей-то автомат с полным магазином (какой-то бедолага так и не успел сделать ни одного выстрела), Илья шагнул в депошный туннель вслед за тварями. В непроглядном мраке висело усиленное эхом «гуру-гуру-гуру». Снова что-то шлепало, чавкало и урчало. Но на этот раз – удаляясь от станции.
– Куда?! –
