никогда не нравился. Вот и сейчас подчеркнутое апеллирование к монарху показалось председательствующему бестактным. И неумным. Ведь всем отлично известно, что истинным предводителем российских армий является не царь, а он, Главштаб, мнением которого его величество руководствуется во всех стратегических вопросах.
Этот заслуженный генерал действительно был опытным полководцем. Весь смысл его жизни заключался в службе. Он, беспородный солдатский сын, в эпоху невиданных испытаний оказался у руля многомиллионной армии – эта мысль, с которой он просыпался каждое утро, делала его счастливым и прибавляла сил.
– Должен вас предупредить, генерал, что подкреплений для вас взять неоткуда, – сухо сказал невзрачный, скуластый Главштаб красавцу Главюгзапу. – Вы, должно быть, отвлеклись и не слышали?
– Я не прошу подкреплений. Обойдусь тем, что есть.
Надменный «паж» (про себя Главштаб называл генерала именно так, ибо тот когда-то окончил Пажеский корпус) по-прежнему смотрел только на государя.
– И сколько же времени вам понадобится на подготовку?
– Шесть недель.
Двое остальных главкомов скептически переглянулись.
– Ну хорошо-с. – Главштаб, иной раз нарочно подчеркивавший плебейскую простоту своей речи словоерсами, подошел к карте. – На каком участке думаете сконцентрировать силы?
– Еще не решил. К тому же не думаю, что следует утомлять его величество и господ генералов техническими подробностями. Дело оперативное, внутрифронтового масштаба.
Устремленный прямо на царя немигающий взгляд становился неприличен. Все знали: государь не любит, когда на него пристально смотрят.
Сам император на Главюгзапа глаз не поднимал, но, разумеется, понимал смысл молчаливого вопроса. Колючий генерал ждал решения лично от венценосца.
Опыта в стратегических материях у царя было в сто, если не в тысячу раз меньше, чем у окружавших его военачальников. Он и по погонам получался всего лишь полковником. Поэтому при важных обсуждениях обычно молчал, внимательно выслушивая все точки зрения. Руководствоваться старался не столько рассудком, который может подвести, сколько сердцем, наитием – его величество искренне верил в мистическую силу Помазания Божия.
Наконец он поднял голову, испытующе посмотрел на Главюгзапа. Прислушался к внутреннему голосу.
Медленно кивнул.
– Хорошо. Действуйте.
Штаб Юго-Западного фронта. 10 апреля
Игривое апрельское солнце пускало зайчики по всем мало-мальски блестящим поверхностям: полированному столу, хрустальной чернильнице, стеклу на портрете государя императора. Это озорничало приоткрытое окно, откуда в комнату поддувало свежим ветерком. Он покачивал раму, непоседливые пятна яркого света заставляли Козловского жмуриться, мешали концентрации.
А разговор был совершенно исключительной
