и посмотрел Карвену прямо в глаза.
– Это хорошо, что ты меня убил, – произнесли мертвые губы. – Ведь теперь ты больше ничего не сможешь мне сделать. А я – смогу. И когда я убью тебя, ты умрешь насовсем.
Граф взялся за рукоять торчащей у него из груди шпаги и медленно потянул. Очнувшийся от потрясения Карвен взвыл от ужаса и шарахнул его кулаком по вцепившейся в рукоять руке. А потом навалился на рукоять из последних сил, пытаясь пришпилить почему-то отказавшегося умирать графа к фонарному столбу как можно крепче. Граф насмешливо фыркнул, после чего некая неведомая сила едва не вышибла из Карвена дух.
Придя в себя на мостовой шагах в десяти от фонаря, Карвен кое-как вдохнул и с ужасом сообразил: «Да это же он меня просто-напросто оттолкнул!»
Пальцы графа вцепились в рукоять, потянули… окровавленный клинок покинул рану, но вопреки ожиданиям Карвена, кровь из нее не хлынула фонтаном. Рана дымилась, словно вынутая шпага была раскаленной.
– Тот самый знаменитый гномский клинок! – насмешливо произнес граф и двумя пальцами переломил шпагу у самой рукояти. После чего бросил рукоять замершему от непередаваемого ужаса Карвену. – На память!
Граф поднес оставшийся без рукояти клинок ко рту, и его зубы страшно, нечеловечески лязгнули. Раз, другой, третий…
«Да он же ест его!» – холодея, осознал Карвен.
Зубы графа чудовищно грохотали, изо рта вырывалось пламя, а по губам тек расплавленный металл.
«Проснись, солдат! Это плохой сон!» – внезапно прозвучал голос у него в голове.
– А это – сон? – с трудом выговорил Карвен.
«Приказано просыпаться, значит, сон! – отрезали неведомые доброжелатели. – Гвардии рядовой Карвен, подъем!»
Попробуй тут не проснуться, когда приказывают! Да еще таким тоном! Да еще такие знакомые голоса!
Карвен чуть не заплакал от облегчения, заслышав незабываемый звук, звук, который он никогда и ни с чем не перепутает, – лезвия призрачных шпаг, шпаг третьей гвардейской, в клочья рвали проклятую ночь, со всеми ее фонарями и безумными графами, в клочья, долой, к демонам, к Запретным! Пронзительно пела боевая труба, и грохотали копыта несущихся в атаку коней.
Карвен вскочил на постели и услышал пронзительный голос гвардейской трубы.
Побудка.
Утро.
Это и в самом деле был сон.
Карвен бросил тревожный взгляд на свою шпагу и облегченно вздохнул. Первый и самый нахальный солнечный луч плясал на до блеска надраенном эфесе.
Побудка.
Утро.
Это не кони копытами, это сослуживцы сапогами грохочут, а если он еще мгновение промедлит в постели, сержант ему все скажет. И будет рядовой Карвен опять котлы драить, в этом можно даже не сомневаться.
Ильтар бежал, бежал из последних сил, бежал, продирался сквозь ночную мглу и густой туман. Туман прятал луну, прятал звезды, туман все
