парочки вполне позволительны в розарии, однако более страстные ласки уместны в уединении беседки.
Девушка, введенная в заблуждение наставлением, изложенным к тому же весьма деловитым тоном, не сразу осознала истинное значение услышанного.
– У аристократов на все есть правила! Неужели все это можно найти в книгах? – Но не успел Джордан ответить, как Александра ахнула: – С-страстный поцелуй?! Н-но зачем?!
Джордан посмотрел на вход в беседку, желая убедиться, что им не помешают, и обратил всю чарующую силу серебристого взгляда и ленивой улыбки на стоящую перед ним девушку.
– Во всем виновато мое тщеславие, – тихо пошутил он, – никак не могу смириться с тем, что вы едва не задремали прямо посреди поцелуя! Ну а теперь посмотрим, смогу ли я пробудить вас.
И во второй раз за последние несколько минут так долго спящая совесть Джордана взбунтовалась.
«Ублюдок несчастный, что ты творишь!»
Но на этот раз герцог ни секунды не колебался. Он уже точно знал, что делает.
– Нужно сказать, – объявил он, ободряюще улыбаясь и сопровождая свои слова наглядной демонстрацией, – женщина должна отвечать на поцелуй. Смотрите: я кладу руки вам на плечи и привлекаю к себе.
Недоумевая, почему такая простая вещь, как поцелуй, требует стольких церемоний, Александра невольно опустила глаза на сильные длинные пальцы, осторожно сжавшие ее плечи, на безукоризненно белую тонкую сорочку, прежде чем смущенно взглянуть на Джордана.
– А куда девать мои руки?
Джордан с трудом подавил взрыв смеха, а вместе с ним и многозначительный ответ, так и просившийся на язык.
– А куда бы вы хотели их девать? – поинтересовался он.
– В карманы? – с надеждой предположила Александра.
Джордан, на уме у которого было теперь не столько обольщение, сколько стремление не выказать неуместное веселье, тем не менее был вынужден продолжить.
– Я имел в виду, – мягко пояснил он, – что нет ничего плохого в том, если вы меня коснетесь.
«Не хочу!» – с ужасом подумала она.
«Захочешь», – так же молчаливо пообещал он, верно истолковав мятежное выражение овального личика и ухмыляясь про себя. Приподняв ее подбородок, он окунулся в эти широко распахнутые светящиеся озера, и в груди у него расцвела неизведанная доселе нежность – чувство такое же новое для него, как и голос совести… Доныне, пока не встретил это неиспорченное, непредсказуемое, безыскусное, простодушное дитя. На мгновение вообразив, что смотрит в глаза ангела, Джордан с неосознанным почтением дотронулся до ее гладкой щеки.
– Знаете ли вы, – тихо пробормотал он, – сколько в вас очарования и прелести?
Эти вкрадчивые слова вместе с прикосновением кончиков пальцев к щеке и глубоким, бархатистым тембром голоса произвели на Александру такое же неотразимое впечатление, как и предвкушение будущего поцелуя. Девушке показалось, что
