магазином. Этот самый магазин Борис Маврикьевич Шеин с большой настойчивостью просил продать… уступить ему. Незадолго до этого он выкупил все складские помещения, расположенные во внутреннем дворе универмага, и огородил двор высоким бетонным забором с железными воротами. Продуктовый магазин оставался единственным строением, которое еще не принадлежало ему.
Но не получалось. Гость, владелец, упирался.
– И все же я настоятельно прошу вас подумать еще.
– Нет. И с братом мы это обсуждали. Если бы не инсульт его треклятый, вместе бы тут у вас сейчас единым фронтом… охо-хо… Нет, уж извините. Ничего не получится, – гость глянул на Шеина, потом демонстративно на наручные часы. – Все, время, и так засиделся я у вас. Пора.
– Хорошо. Марк сейчас вас проводит, выгонит машину из гаража. Марк!
Шеин громко позвал, но ему не ответили. Тогда он сделал предупреждающий вежливый жест – одну минуту, мол, – и вышел, оставив гостя у камина одного.
В новом, еще не достроенном доме в Переделкине много комнат и совсем мало мебели. Шеин открыл одну из дверей – жалюзи на окне, стол, офисное кресло, а в кресле мускулистый мужчина лет тридцати пяти в белой сорочке с закатанными рукавами и расстегнутым воротом. Без галстука. Что-то пишет в блокноте, покусывая ручку. И тоненькая эта ручка, стилос тонет, тонет в его крупных, кажется, больше привыкших к оружию руках.
– Закончили, Борис Маврикьевич?
– Мое терпение лопнуло, упрямый как бык. У меня даже голова разболелась, – голос Шеина обидчиво дрогнул.
– Не хочет?
– Не хочет.
– Мне поговорить?
– Будь добр, Марк.
– Хорошо. Все равно рифма что-то не идет. – Марк поднялся: высокий и стройный, широкоплечий. – Рифма к слову «магнолия».
– Какая еще магнолия? – Шеин, найдя в столе пачку цитрамона, проглотил одну таблетку, не запивая ее ничем.
– Магнолия зари, – Марк шагнул за порог. – Сейчас все будет в норме, хозяин.
И вроде бы ничего не случилось. Он вошел в комнату с горящим камином и улыбнулся гостю.
– Пойдемте, сейчас вашу машину из гаража подгоню.
Пошли по длинному пустому коридору недостроенного нового трехэтажного особняка на окраине Переделкина в двух шагах от знаменитого кладбища – участок в полгектара за огромным забором – кричи, не кричи.
– Видели, какой винный погреб Борис Маврикьевич отгрохал? – спросил Марк, оборачиваясь.
– Нет, не показал, не похвалился. И запасы уже есть?
– А как же, вот прошу, – Марк по пути небрежно толкнул одну из дверей – лестница крутая вниз, в подвал, а там темнота. Щелкнул выключатель. Гость любопытный сунулся в проем – поглядеть, какие там винные стеллажи в этих хоромах, и в этот момент Марк легко (выглядело это очень даже легко), но с невероятной силой толкнул его вниз. И гость полетел по лестнице вверх
