Славка. – Я ее уже видел на том берегу. А с нашей фермы вроде молоко на грузовике возят.
– Как раз на том берегу совхоз, – ответил я. – Где настоящий молокозавод.
За разговором дорога незаметно ложилась под ноги. Тем более, мы не успели по-настоящему устать. По этой дороге мы ездили каждый день – но только сейчас оценили в полной мере, насколько она разбита. То и дело попадались ямы, кое-как засыпанные щебнем, глубокие колеи, пробитые во время дождей. Удивительно, что шофер ухитрялся ездить тут, не переворачиваясь. На пути лежала деревня. Там дорога стала простор невообразимой. На выезде была раскатана целая площадь, потому что у поворота гнила огромная лужа. Наверное, под ней в глубине сочился родник – обычное явление для этих мест – и лужа не высыхала никогда; по краям ее слоями громоздились горы черной грязи и щебня щебнем, которым ее регулярно пытались засыпать. Посреди, в зеленовато-черной жиже, лениво бултыхались две неимоверно грязные свиньи.
– Деревенская идиллия, – покачал головой Славка.
– Россия, мать ее за обе ноги… – ответил Володя.
– Неужели нельзя взять и один раз нормальную дорогу сделать?
– Можно, – кивнул я. – Если захотеть. Когда мы были тут в прошлом году, на пару дней ездили работать в совхоз на тот берег. Как раз туда, где молокозавод есть. Там все иначе. Над АВМ навес, дома в деревне чистые. И дороги, как в городе. Везде асфальт.
– Асфальт? – недоверчиво покачал головой Володя. – Не может быть.
– Может. Совхоз сам деньги заасфальтировал. Пригласил на одно лето трест «Армянстрой» – и все.
– Какой-такой трест? – не понял Славка.
– Ну, армян-шабашников, – пояснил Володя. – не знаешь, что ли?
– Нет, что-то не встречал.
– Есть особые бригады, и почему-то из одних армян, – пояснил я. – Ездят по всему союзу со своим дорожным оборудованием на «КамАЗах». Гудронная печка у них есть. Раскидывают где хочешь асфальтовый завод. Сами песок находят, щебень и гравий, полотно подсыпают и даже каток у них небольшой есть, для сельской местности хватает. Асфальт варят и кладут. Где скажешь, там и проложат. Хоть через лес. Хоть через реку вон.
– Дерут, наверное?
– Думаю, не без этого. И я бы на их месте тоже драл. И ты тоже. Я видел, как они вламывают – не чета нашим деятелям в оранжевых жилетах, что целую неделю одну колдобину на трамвайном переезде замазывают. Солнце жарит, они полуголые, битумом перемазаны, печка раскалилась докрасна, ревет, как газовая турбина, рядом с ней не то что работать – стоять невозможно, смотреть страшно. А они ведь не только варят – надо сначала дорогу выгладить, щебневую подушку насыпать, снивелировать и вывести правильный профиль, обочины обработать, иначе после первой же зимы к чертям все развалится., как у нас на Кольцевой. Адская работа, говорить нечего.
– А кто платит?
– Совхоз.
– Совхоз? – недоверчиво усмехнулся Славка. – Дороги разве совхозу принадлежат?
