перевел дух. Задержаться в столице! Можно ли было мечтать о таком? Хоть какое-то разнообразие в монотонной жизни, которая давно уже стала мне надоедать! Я огляделся по сторонам с новым чувством – отныне и моя скромная персона была как-то причастна к жизни, которая меня окружала. Прощайте, серые монотонные будни!
– Ой, смотрите! А кто этот мальчик с восторженным взором?
Я даже вздрогнул, услышав такой женский голос. Нет, я догадался, что говорят обо мне, но… мальчик? Я оглянулся, ища источник голосов, – и остолбенел.
Не знаю, видели ли их другие, но я-то эту парочку различал очень хорошо. Две девицы, слишком юные для того, чтобы быть людьми. Цветочные феи? Здесь? В городе людей? Да еще при таком скоплении народа? Да еще в конце лета?
Наши глаза встретились, и я понял, что мы узнали друг друга.
– Волшебник? – Две улыбки расцвели на губках. – Какой молодой и хорошенький! Ты видишь это, сестра?
– Я не волшебник, – прошептал в ответ, прекрасно зная, что в любом случае меня услышат. – Я – слуга. Я – никто…
– Но ты можешь нас видеть, мальчик! А это уже дает тебе кое-какие права… – Мне послали два воздушных поцелуя. – Так что, до встречи! Ты красивый!
Девицы растаяли в воздухе, а я, замечтавшись, словил подзатыльник от хозяина.
– Ты чего ворон считаешь, олух? – буркнул он. – Позоришь меня перед королем…
Я смутился и опустил глаза, вовремя сообразив, что стою, уставившись с мечтательной улыбкой на кучку придворных дам. Не то чтобы совсем уж одичал без женского общества, но…
Тяжелая дверь тихо заскрипела, отворяясь и пропуская нас внутрь.
– Ну вот! – вздохнул маг. – Приехали. Распакуй вещи, приготовь ужин, разбери мне спальню и разберись в лаборатории, после чего, так и быть, можешь быть свободным… ловелас!
Испустив напоследок еще один тяжкий вздох – мол, до чего докатилась нынешняя молодежь! – Самый великий маг всех времен и народов стал медленно подниматься по лестнице. Я проводил его взглядом, после чего обернулся на груду сваленных в прихожей вещей. Да мне с этим и до полуночи не справиться!
– М-м-вав? – поинтересовались из корзинки. В переводе на человеческий это значило: «И когда ты перестанешь сопли жевать и выпустишь меня облегчиться?»
– Гуляй. – Я сорвал с корзины тряпку, и рыжий кот со вздохом облегчения выскочил наружу. Добежал до двери и присел в уголке, задрав хвост и посматривая на меня многозначительно – дескать, знаю, что нельзя, но организм требует своего, и потом, тебе же все равно тут подметать!
Башня в самом деле являла собой образец запущенности. Паутина свисала серыми лохмами чуть ли не до пола, пахло мышиным пометом и гнильем, пыль покрывала все вокруг толстым слоем – в ней глубоко отпечатались следы поднявшегося на верхний этаж хозяина. Если верить историческим хроникам, последний раз маг почтил башню своим присутствием примерно семьдесят пять лет тому назад, а до этого лет пять забегал сюда ненадолго
