строй видеопродукцией. Видимо, в понятие русского гостеприимства до сих пор входят элементы откровенной слежки, поэтому американскому гражданину Эндрю Маккаммону придется с этим смириться и просто не обращать внимания.
Андрей рассеянно двигался в толпе пешеходов по узкому тротуару, мощеному плиткой. Улицу Ленина трудно узнать. Даже название поменяли на Любинский проспект. Откуда же всплыла эта Люба, закрывшая своей чахоточной грудью вечно живого Ильича? Давно Андрей не был в этом городе. Двадцать лет – целая жизнь. Однако прошлое все еще хватает за горло костлявой лапкой. Он не испытывал никогда тоски по тому Омску, в котором родился и вырос. Он давно привык считать родным Цинциннати, штат Огайо. Там его дом, любимая жена Эби и трое детей: Ева, Томми и Алекс. Бизнес тоже там. Собственно, по делам фирмы он и приехал в Омск. Инвестиции – черт бы их побрал! Партнер уговорил. Мол, кому же еще ехать в эту страну, если не тебе – русскому…
Голова с утра раскалывалась. Андрей поморщился. Разница во времени – одиннадцать часов. За три дня привыкнуть к этому невозможно. Всю ночь он проворочался в непривычно жесткой постели отеля «Иртыш», а теперь его безумно тянет в сон. К тому же, с утра воды горячей не было. Измучился, пока зубы чистил. И желудок опять бастует. Напрасно не послушал жену, она ведь предупреждала.
Сегодня Андрей решительно отменил все встречи. Два дня мучительных переговоров – псу под хвост. Полуразвалившийся завод синтетических моющих средств, который им сосватали московские адвокаты «Соломон Бразерс», требовал огромных вложенийт. Ужасное производство. Каменный век. Легче все снести и построить на том месте новое предприятие. Как ни странно, но даже в Марокко было меньше проблем.
Уткнувшись в огромный рекламный щит «Сибирского меха», Андрей подумал о шубке, которую хотел купить для жены. Оттянув тугую пружину двери, он зашел в прохладу салона, и в первую секунду испуганно отшатнулся. Посреди торгового зала, на возвышении, скалилось чучело бурундука. Неизвестный таксидермист постарался на славу. Бурундук угрожающе стоял на задних лапах, царапая воздух длинными когтями. На загривке топорщился мех. В маслянистых глазках-пуговках застыла мистическая ярость. Андрей почувствовал, как лоб резко покрывается холодной испариной, и отвел взгляд. Правило номер один: никогда не смотри бурундуку в глаза.
Откуда-то сбоку выскочила девушка.
– Я могу вам чем-то помочь?
– Пожалуй, уже нет, – усмехнулся Андрей. Он вспомнил, на кого был похож этот высокий и худой, что увязался за ним на улице.
Замполит. Капитан Кучегура. Поселок Светлый, Усть-Ишимский Заградительный отряд, третья Застава…
Андрей тряхнул головой, отгоняя наваждение, и рывком выскочил из магазина, чуть не сбив с ног заторможенную покупательницу. Кучегура уже давно должен выйти в отставку и снимать урожай с пяти «соток» пригородной земли.
Поток пешеходов плавно обтекал его с двух сторон, но знакомого лица Андрей не разглядел, как ни старался…
2.
Особенно я любил слушать Михеича. Старый охотник не только знал много таежных баек, но и умел занимательно их рассказывать. Бывало, после утомительного дневного перехода уже и ног не чувствуешь, а ему хоть бы что. Подсядет к нашему костру, неторопливо свернет цигарку, смачно поплевывая на газетный лоскуток, и хитро улыбнется в бороду.
– Оно, конечно, вам видней, – начинал он, усаживаясь поудобней. – Вы здесь все прохвессора. Однако, бурундук – зверь неразборчивый. Ему что прохвессор, что тунгус – все едино. Был у меня дружок когда-то. Еголды его звали. Он у тунгусов навроде дохтура был…
Рассказчик Михеич прирожденный. Неплохо разбирался в обычаях и фольклоре местных жителей. Я, например, всегда с удовольствием слушал все истории о Цаган Эбуген. Так тунгусские охотники уважительно называют бурундука. Точный перевод этого слова я дать затрудняюсь, но что-то вроде «дух великого воина, живущего под землей». Правда, ко многому в этих рассказах я относился с недоверием. Бурундуки действительно сильны, хитры, многочисленны, но я не склонен преувеличивать опасность. За все время нашей экспедиции мы лишь раз столкнулись с бурундучьим прайдом. В это время года бурундуки не агрессивны и мы благополучно разминулись.
– Ну, в общем, ты понял? – с нажимом произнес Федор Семенович и хрустнул пальцами.
Андрей угрюмо кивнул. Зря он пошел к Главному. Мог бы и сам догадаться. Вместе с тремя законными выходными в ноябре бывает демонстрация. Трудящиеся города Калачинска в едином порыве будут выражать солидарность трудящимся всего остального мира. А он, как самый молодой сотрудник газеты «Рабочая трибуна», никак не может пропустить ответственное мероприятие.
Тусклые лампы освещали пустые и гулкие коридоры редакции. Анжела – экзальтированная дамочка двадцати
