стеклянным звоном. Он снял его со стола, и стукнул снова, но уже сильнее. Тупая боль в руке отвлекла от мрачных раздумий.
В дверь заглянула уборщица и подозрительно осмотрела комнату.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Андрей.
– Что-то упало? – поинтересовалась она и снова оглядела пол. – Я сейчас здеся мыть буду.
– Это на улице.
– Понятно, – протянула она, неохотно закрывая дверь.
Андрей вздохнул и напялил ушанку.
Мотальщицы и волочильщицы с визгом носились по лестнице. Андрей сморщился от привычных уже запахов скученного быта. Пахло сохнущим бельем, немытым телом, квашеной капустой, прогорклым маслом, несвежим мясом и еще чем-то трудноопределимым, но характерным для любого общежития. Наверное, так пахнет безысходность.
Две подружки, увлеченно болтая, едва не опрокинули на Андрея кастрюльку с супом.
– Галка, глянь: какой симпатичный! – прыснула одна.
Андрей безразлично протиснулся между внушительными бюстами и прошел к себе в комнату. Местных девушек кроили по одному лекалу. Коротконогие, широколицые, с маленьким бесформенным носом и глубоко утопленными глазками, словно кто-то специально собирал их вместе для неведомого паноптикума.
Сосед – молодой инженер с фабрики – либо еще не вернулся, либо уже ушел. Андрей наскоро приготовил ужин. Электроплитку он привез из дома, чтоб не мельтешить на общей кухне, и прятал ее от коменданта в картонной коробке с вещами. Неохотно запихнул в себя остатки вчерашней гречневой каши и запил холодным чаем.
Послонявшись из угла в угол, он достал из-под матраса общую тетрадь в коричневом переплете, вяло ее пролистал, и засунул обратно. За два последних месяца там не прибавилось ни строчки. Потом вытащил из чемодана первую попавшуюся книгу и, не разуваясь, завалился на кровать.
С утра началась предпраздничная суета. Номер уже пора было сдавать в типографию, но что-то не ладилось с передовицей. Райком не давал «добро», в ожидании рекомендаций из Области. Главный нервничал и не слезал с телефона, разложив на столе три готовых варианта.
Андрей не знал чем себя занять. И когда шестой раз вышел покурить, по закону подлости, столкнулся с ответсекретарем. Иван Демьянович скривился от дыма и привычным жестом поправил пиджак с рядами наградных планок.
– Ты зайди-ка ко мне, – сказал он, задумчиво ткнув Андрею в грудь покореженным пальцем. – Минуток через двадцать.
Настроение окончательно испортилось. Андрей швырнул в урну недокуренную сигарету и вернулся в отдел.
Ровно через двадцать минут он постучал в кабинет ответсекретаря. Иван Демьянович оторвался от статьи и махнул рукой в сторону потертого кресла.
– Значит, стихи пишешь?
– Пишу, – подтвердил Андрей растерянно. Такого поворота он просто не ожидал.
– Ну-ну, – хмыкнул Иван Демьянович,
