это само по себе не счастье? Ну что делать, если рядом с ней больше нет Мэтта, который все решал за нее и указывал, что делать, а что – нет.
– Ты говоришь так, как будто он был настоящим чудовищем, – заметила Джен, которой больно резануло слух, когда Луиза назвала отца по имени.
– Он и был им. По крайней мере в отношении матери и меня, – отрезала Луиза.
И, как всегда, сестры так и не смогли ни до чего договориться. Слава богу, в этот раз они сумели не поссориться, и Джен, повесив трубку, подумала, что в словах Луизы был свой резон. И все-таки она не могла смириться с тем, что никакой надежды нет. Больше того, Джен была совершенно уверена, что сумела бы что-нибудь придумать, если бы собственные проблемы не отнимали у нее столько сил.
Примерно за две недели до Рождества Джен и Пол получили от Джека приглашение на праздничную вечеринку.
«У Джулии». Джен совсем не хотелось идти, тем более что их с Полом отношения оставались довольно напряженными. Он упорно отказывался идти к врачу и даже дважды порвал прилежно вычерченный ею график «перспективных» дней. Кроме того, Джен была слишком обеспокоена состоянием матери, однако Пол заявил, что, если они не придут, Джек ужасно обидится.
– Почему бы тебе не поехать туда одному? – спросила Джен утром того дня, на который была назначена вечеринка. Она была совсем не в том настроении, чтобы развлекаться, к тому же ей немного нездоровилось. – Я обещала маме, что заеду к ней во второй половине дня, – добавила она на всякий случай. – Неизвестно, сколько мне придется там пробыть – мама чувствует себя все хуже и хуже, и я не могу просто так бросить ее и отправиться развлекаться.
Аманда действительно все ощутимее сползала в какую-то бездонную яму. Физически она была вполне здорова – только похудела еще больше, однако ее духовный мир предельно сузился. Из всех эмоций и чувств Аманда способна была испытывать одну лишь скорбь – глубокую и безысходную. Смотреть на нее Джен было мучительно больно, но как это изменить, она так и не придумала.
– Почему бы нам не взять Аманду с собой? – небрежным тоном предложил Пол, и Джен посмотрела на него с крайним раздражением.
– Ты что – никогда не слушаешь, что я тебе говорю? – спросила она. – Я уже целый год твержу, что мама никуда не выходит, что она подавлена, расстроена, что она похудела как... как... Как я не знаю кто! Целыми днями она сидит в гостиной или в кабинете и ждет смерти, а ты предлагаешь вытащить ее на вечеринку! Да еще на такую, какие бывают у твоего отца. Мама и раньше не танцевала, а теперь и подавно. Ты просто спятил, Пол!
– Но, может быть, именно это ей и надо, – огрызнулся Пол, торопливо собирая в папку бумаги, – он как раз собирался на работу. – По крайней мере спросить-то у нее ты можешь? Или нет?
Джен захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым. Он не понимал – не хотел понимать, – насколько серьезным было состояние Аманды.
– Ты не знаешь мою маму, Пол!
–
