наконец соизволил разрешить ему подняться. Гай Цезарь устроился у его ног на маленькой скамейке, где только что сидели спинтрии, и подал цезарю свитки.
– Так, это доносы, казни, – бормотал старик, разворачивая каждый, – разводы, браки, а вот и то, что нужно. Ты просматривал мою почту?
Неожиданный вопрос застал Гая врасплох.
– Нет, мой отец. – Он попытался вновь поцеловать руку Тиберию, но тот брезгливо ее отдернул.
– В этом свитке расчеты, присланные из императорской казны. Что за свадебные торжества ты готовишь, наследничек? А вот, – Тиберий развернул еще один пергамент, – список твоих долгов. Ты сошел с ума? Какое право имел ты, жалкий щенок, выкупать у казны дом моей матери, заняв денег у Агриппы? Я уничтожу тебя, глупый выродок!
Калигула рухнул как подкошенный к ногам цезаря и принялся покрывать поцелуями край пурпурного плаща, стараясь не замечать дурного запаха от сандалий Тиберия.
– Прости меня, отец! Я ничтожество, у меня нет имущества после смерти родных, я долго жил у бабки, пока ты своей милостью не дал приют в роскошном дворце. Я ценю, отец, твою доброту. Но я не мог поступить иначе, даже зная, что навлеку на себя твой справедливый гнев.
Тиберий удивленно посмотрел на Калигулу, униженно ползающего у подножия солиума.
– Мудрый Гораций советовал ничему не дивиться на этом свете, но я, признаться, поражен. Что за червь безумия гложет твой мозг, Гай?
– Я люблю свою невесту. С таким трудом добившись твоего разрешения на ее возвращение, отец, я не мог признаться ей, что нищ. И ради нее я совершил столько глупостей. Но прошу тебя, не гневайся более.
Старый цезарь поклялся бы в этот миг, что бездушный Калигула плачет. Или это луч солнца бросил торопливый отблеск? Тиберия позабавило отчаяние Гая. Что же это за девушка, ради которой он совершил уже столько безумств?
– Она худа или пышна формами? Какие волосы, какие глаза? Спокойный ли нрав? – принялся он засыпать Калигулу вопросами.
Тот озадаченно молчал, лихорадочно соображая, что кроется за этими расспросами. И наконец решил рискнуть, уверенный в своей счастливой звезде:
– Она прибыла на Капри вместе со мной, мечтая засвидетельствовать свое почтение всемогущему цезарю.
– Марк Юний Силан тоже с вами?
– Нет, мой цезарь, смелый нрав Юнии подсказал ей это решение.
Калигула уже пожалел о сказанном. Неизвестно, как Тиберий мог отнестись к нарушению обычаев. Но тот лишь горько усмехнулся:
– Вижу, она не доверяет тебе, зная твою порочность. Пусть войдет.
Калигула стремительно выбежал из залы и вскоре появился, ведя за руку девушку, одетую в тунику и кирасу преторианца. Роскошные белокурые волосы ниспадали ниже пояса. В руках она держала шлем с черными и красными перьями.
– Приветствую тебя, цезарь, – нежным голосом произнесла она, почтительно склонившись перед Тиберием и целуя его
