style="font-size:15px;"> Первым стали слушать Лучко.
– Что вы можете сказать о ваших взаимоотношениях с Лесниковым?
– Что еще можно говорить о таком человеке. Сам напакостил, подложил мне свинью и еще хочет переложить свою вину на других. Да я с таким человеком, который на меня грязь льет, не хочу иметь ничего общего. Я боюсь его…
– Толя, давай по существу. Кто что из себя представляет, мы сами решим.
– Как можно было ему поверить, что я мог такое совершить?!
– Толя, давай все же ближе к делу.
– А что говорить? Весь вопрос в том, кто кому верит. Я ему не верю. Я ведь сказал ему, чтобы не включал машину пять минут. Он не послушал меня. Включил сразу. Сам машину сломал, а теперь все на меня валит. Почему он не сделал то, что я ему сказал?
– А почему ты не объяснил ему причины отказа и ушел? Тем более, что знал, что после обеда тебя не будет. Ты не вернулся даже тогда, когда он тебя об этом просил.
– Не вернулся из принципа, так как он не выполнил то, что ему сказал. Если бы выполнил, то все было бы в порядке. Я уверен в этом.
– Если бы ты все объяснил Лесникову, то, может быть, и не надо бы было возвращаться.
– Я не понимаю в чем дело! Я вед сказал ему, чтобы не включал машину! Ему что, мало было моей информации? Надо было выполнить мое указание, и все было бы в порядке.
Потом пригласили выступить меня.
Я рассказал о том, что первая серьезная стычка с Толей у нас произошла в Климовске. И о том, что в тот раз Толя признал свою вину. Вторая стычка произошла 25 января. А 26 января, когда мы с Барышниковым попытались разобраться в ситуации, Толя послал меня на хутор, и отказался разговаривать на эту тему.
– И все же. Почему у вас такие отношения.
– Не только у меня. Если Толе задать любой вопрос, то прежде чем ответить, он прочтет лекцию о вашей бестолковости. И второй раз уже дураком выглядеть не хочется. В Климовске Толя считал, что только он хорошо знает рассматриваемую тему, а, следовательно, только он может задавать вопросы преподавателю. Остальные вопросы были детскими, идиотскими. Они только позорили нас перед разработчиками.
Потом пошли вопросы. Вот некоторые из них.
ВОПРОС: Сможете ли вы работать вместе?
ЛУЧКО: Нет. Я никогда не буду уверен в том, что он не совершит по отношению ко мне какую-нибудь подлость. Я боюсь его. Это же такой человек…
ЩЕРБАКВ: Я лично головой ручаюсь, что Вася никогда н совершит подлости.
ЛУЧКО: А я уверен в том, что он в любую удобную минуту подложит мне свинью и любому другому. Нельзя ему верить.
ЩЕРБАКОВ: Тогда свет перевернется. Мне все ясно. Давайте дальше.
ЛЕСНИКОВ: Честно говоря, я думал, что инцидент решится в рабочем, деловом порядке. Хотя за те 15–20 минут мне пришлось очень сильно поволноваться. Однако, когда меня на следующий день послали на «хутор»,
И до сих пор не извинились, я не могу начинать разговор о нормализации
