Бойцы «быстрого реагирования» среагировали, следует заметить, и вправду быстро. Лишь только они увидели торчащий из щели конусовидный снаряд, как их глаза округлились, кто-то выкрикнул: «Ну его на х**!» – и бойцы бросились от бронетранспортера кто куда. Только подошвы засверкали.
Кудесник, улыбаясь, уже был готов спустить курок, но тут ощутил, как холодный ствол прикоснулся к его затылку.
– Не шевелись, бродяга, – сказал сзади кто-то. – Бросай пушку.
– Да хрен вы меня больше на этот понт возьмете, – твердо ответил Кудесник, напрочь позабыв о незапертой двери у себя за спиной. – Собрался стрелять – стреляй, чего ждешь?
– Храбрый, – сказал кто-то другой, а в следующий миг Кудесник получил удар по затылку и рухнул на землю.
Вопреки небезосновательным ожиданиям очнуться в окружении узкоглазых «монголов» с торчащими из-за спин рукоятями самодельных катан и автоматами в руках Кудесник увидел перед собой портрет Ильича с кепкой в руке, а под портретом – коломинского старшину, на лице которого застыло выражение смертельной усталости и печали. За столом напротив старшины сидел незнакомый Кудеснику человек в черном кожаном плаще с поднятым воротником, с дымящейся сигаретой в углу рта.
В таежном поселке наступила ночь. Городские фонари светились, как и положено, ярким светом парортутных ламп, крестьяне позвякивали орудиями труда, возвращаясь с полей после тяжкой работы и украдкой заглядывая в окна сельсовета, а в домах плакали и смеялись их дети.
Странно, но боли в голове Кудесник не чувствовал. Это было приятным сюрпризом, а вот неприятной неожиданностью оказалось то, что он не мог даже пошевелиться. Опять. Точно как вчера, когда очнулся в окружении мертвых «монголов». Он сидел на стуле даже не привязанный, и только голову будто кто-то сзади держал, чтоб смотрел прямо.
– Сдали? – еле ворочая языком, поинтересовался Кудесник. – Прислужились хану?
Старшина потупил взор, вздохнул, а затем резко встал из-за стола и вышел из комнаты, оттолкнув кого-то на входе.
– Кто тебя сдавал-то, чучело?
Место за столом занял крупный, плечистый здоровяк с выпирающим брюхом и многоярусным подбородком. Сразу было видно, кто это: расстегнутая до пупа «азаматовская» синяя форма и поблескивающая на шее золотая цепь толщиной с палец – ну конечно, тот самый смотрящий.
– Я на личные хановы проблемы с прибором прибрасывал, понял? И слишком плохо ты нас знаешь, если думаешь, что мы в шестерках под ним ходить будем. Он нам еще за изгоев не отбашлял, жмыдло. Так что даже если б он мне за тебя скинул свой канал по оружию, я бы не сразу тебя ему выдал. Пусть порыскал бы по тайге со своими ниндзя пару месяцев…
Он захохотал, и его живот начал подскакивать в такт. За спиной Кудесника еще кто-то засмеялся, судя по голосам, их было двое или трое. Один из них принадлежал лишившемуся сразу нескольких зубов Михаю, бродяга понял это по характерному шипящему свисту, который возможен
