Каждое состояло из четырех лезвий, усеянных острыми шипами. Вязкий зеленый яд медленно капал с них.
– Скорлупчатая мантиспа! – воскликнул чародей Грома.
– Я помню, как Харубей возился с этими тварями, – чуть слышно произнес маг Огня. – Отец их боялся; и наконец приказал сжечь всех к Геенне…
– И ты, конечно, с радостью это сделал, – ощерился Гром. – Думал, папочка тебя наградит за это?
– Молчать! – раскатисто приказал Ледяной.
Он вновь поднял голову, и в его неживых глазах сверкнул гнев.
– Значит, ты хочешь, чтобы мы попались к ней в лапы?
– Я видел, что делает с людьми скорлупчатая мантиспа! – процедил Огненный. – Сперва она оторвет тебе руки и съест их, а ее хвост вонзится в твою промежность, и будет буравить внутренности, медленно, пока не дойдет до мозга… Тем временем, тварь станет откусывать от тебя, кусок за куском.
Гигантское насекомое выбралось на скалу.
Хитиновые лапы были высоко подняты, острые клешни медленно сжимались и разжимались. В плоскую голову мантиспы, был ввинчен белый кристалл, и кровь тихо бурлила вокруг него.
Камень позволял Харубею управлять чудовищем, – даже сейчас, после его смерти.
– Не волнуйтесь! – заявил я. – Все продумано наперед. Не о чем беспокоиться.
Я, например, беспокоился о том, что Янтарные клетки таяли.
Они черпали энергию из волшебников, которые были заключены в них. День за днем, толстые прутья высасывали магическую силу из колдунов, – поэтому дэвы не могли творить заклинания. Этот способ придумал Харгон Жезлодержец, верховный алхимик гномов.
Свою жизнь он закончил в одной из таких клеток.
Но теперь янтарные таяли. Хрустальные замки рухнули, после смерти султана. Волшебство медленно возвращалось к дэвам. Пара часов, – и они обретут былое могущество.
А что это значит, мальчики и девочки?
Правильно, я им буду не нужен.
В лучшем случае, они просто уйдут отсюда, – перелетят через лаву, с помощью чар левитации, и прошибут стену любым из сотен заклятий, которые записаны у них в гримуарах. А меня оставят умирать здесь, в узкой клетушке, вместе с ржавой панелью управления.
Интересно, сколько я смогу прожить, питаясь металлом?
Но, скорее всего, этого не случится. Слишком долго дэвы томились в Янтарных клетках. Им нужен кто-то, на ком можно сорвать злость. И вот он я, – беспомощный, с длинными ушами.
Нет, ребята, это мне нравится не больше, чем гремлинский плевок в супе…
Хобгоблины не двигались с места. Они понимали, что время на их стороне.
– Не подкачай, Уильям, – пробормотал я, и нажал второй рубильник.
Тварь сдохла.
Вот так просто взяла и умерла.
Эх, такие бы рычажки на пару моих знакомых, из Синедриона… Лапы чудовища разошлись, и оно безвольно осело на каменную плиту.
– Что это было? – спросил я, и ответ тут же тюкнул меня по маковке.
