прежде чем предпринимать ответные меры. Это была позиция, которую рейх занял на международных переговорах в тридцатых годах и которой руководствовался, отдавая приказы до начала большого наступления на Англию с воздуха. Как всегда, когда дело касалось военно-воздушных сил, ОКВ оставалось лишь наблюдателем этой стычки Гитлера с Герингом и не принимало участия в споре.
В середине июня штаб внезапно столкнулся с задачей, к которой он был совершенно не готов, – подготовка соглашения о перемирии с Францией. 17 июня, как только стало известно, что Франция попросила о перемирии, Гитлер отправился в Мюнхен на встречу с Муссолини, не оставив никаких инструкций. Нас забросали предложениями со всех сторон, но мы пришли к выводу, что в качестве основы не найдем ничего лучшего, чем условия, предложенные союзниками в Компьене в ноябре 1918 года. Картина изменилась, когда 19 июня возвратился Гитлер; он взял за принцип, что действовать надо с предельной осторожностью; он уже убедился в этом в Мюнхене. В договор не следует включать ничего такого, что может поставить под угрозу прекращение военных действий, и поэтому Франции нельзя предъявлять никаких других требований, кроме гарантирующих, что она не сможет их возобновить. Он просто дал понять, что в итоге его требования в окончательном тексте мирного договора будут гораздо выше. В результате такой политики и из-за спешки, в которой готовилось соглашение, была допущена оплошность, которая позднее оказалась катастрофической и шла вразрез с желаниями итальянцев: в него не были включены надежные меры безопасности по отношению к французской Северной Африке.
После знаменательного дня 21 июня[99] в Компьене, где французские участники переговоров продемонстрировали большое чувство собственного достоинства, ставка разделилась. Гитлер с двумя старыми товарищами отбыл, чтобы посетить поля сражений Первой мировой войны во Франции. Рано утром в один из тех замечательных летних дней, никому не говоря, он заставил какого-то знатока осмотреть с ним великолепные здания и другие архитектурные красоты Парижа. С другой стороны, несмотря на то что вовсю выдвигались планы проведения грандиозного парада, который должен был символизировать тот факт, что отныне столица Франции будет оккупирована до конца войны, он отбросил эту идею. Геринг не взял бы на себя ответственность за защиту от воздушных налетов, о которых предупреждали надписи на стенах домов и которым придавали должное внимание те немногие, кто вообще думал о чем-то в эти пьянящие дни победы. Некоторые офицеры из отдела «Л» воспользовались первой возможностью, чтобы взглянуть на руины в районе Дюнкерка.
ОКХ получило разрешение от Гитлера отправляться куда захочет, и оно переехало в Фонтенбло. С 25 июня разбросанные группы верховной ставки постепенно снова начали собираться в районе Черного Леса на одном из фортификационных сооружений, подготовленном перед началом войны и названном Танненберг. Гитлер принял решение сделать
Фактически мирный договор был подписан 22 июня.
