Просто было слишком поздно. Надо было учиться влюбляться чуть-чуть раньше. Как Маринка».
– Так они поссорились? – спросила она, беря в руки снимок. Эта фотография продолжала ее тревожить. Парень… Она видела его где-то. Когда-то. Но где и когда?
– Нет, – ответила мать. Она продолжала рыться в коробке, вытаскивая на свет старые снимки, где была запечатлена Марина. Школьные балы, выпускные экзамены, Крым… Все, что было до брака. Все, что Марина не взяла с собой в ту, нынешнюю жизнь, предпочла оставить тут, под родительским присмотром. Чтобы муж не задавал лишних вопросов. Лишний вопрос – лишний синяк.
– Странно, – тихо ответила Алина. – Я его где-то видела.
– Ну, может, он ее провожал, и ты столкнулась, – рассеянно ответила мать.
– Нет.
– Что значит – нет?
– Нет, и все. Я знаю то, что знаю. Я его видела не тогда, когда он ее провожал.
– Да как ты можешь это точно знать?
Но она знала. Смотрела на снимок и знала это все отчетливее. Она не видела этого парня у подъезда. Ни во дворе, ни на их улице, нигде. И все же, она его уже знала. Узнавала – в этом прозрачном взгляде, обаятельной улыбке, даже в том, как топорщились его темные волосы – она узнавала его. С каждой минутой – все яснее.
– Ну, ладно. Пусть я его не видела, – она положила снимок обратно в коробку.
Мать рассердилась:
– Я только-только начала разбирать! Ты все путаешь! Кое-что нужно положить в альбом. Вот это, например.
Она показала снимок Марины – он был сделан в самый первый год ее замужества. Марина в розовом платье, с чуть отекшим, подурневшим лицом, накрашенная явно второпях – макияж ее только испортил. И новорожденный сын у нее на коленях – Илья тогда даже не умел как следует сидеть.
– У меня нет такого, – сказала мать, откладывая снимок в сторону. – Илюхе, наверное, здесь месяца четыре. И вот еще…
Снимок Марины. То же розовое платье, накинутая на плечи кофта и чуть виноватый улыбающийся взгляд. Фотография когда-то была довольно большого формата, но кто-то разрезал ее пополам. Был срезан даже локоть Марины – и часть осеннего желтого дерева у нее за спиной.
– Ты это положишь в альбом? – спросила девушка. – Обрезок какой-то.
– Не знаю, кто это обрезал. Не ты? – расстроилась женщина.
Алина возмутилась – она всегда терпела напрасные обиды от родителей, или же это ей так казалось:
– Как что – так сразу я! Зачем мне резать Маринкины снимки! Я даже не видела его никогда! И не знаю, что там было еще!
– Поди теперь, догадайся. И кто испортил? Это снято у нас во дворе. – Мать прищурилась, рассматривая снимок. – Она тогда мало фотографировалась. Интересно… Кто снимал?
Алина почему-то подумала об Эдике. Третий раз за день! Многовато. Она закрыла коробку:
– Все это замечательно, но хотелось бы повидаться с ней самой. Фотки
