для ознакомления с моим докладом о положении в Соединенных Штатах. Я ответил, что такое предложение устраивает меня как нельзя лучше, но попросил, чтобы мне было позволено предварительно получить аудиенцию у императора, о предоставлении которой уже велись переговоры. Кроме того, мне было необходимо получить разрешение у начальника штаба, поскольку я более не находился в ведении министерства иностранных дел. Канцлер, по-видимому, не усмотрел в выполнении этих условий каких-либо трудностей.
Спустя несколько дней вечером я получил приказ явиться на следующее утро к генералу Фалькенгайну с тем, чтобы отправиться вместе с ним в Потсдам на свидание с кайзером. Прежде чем мы выехали, я сказал генералу, что, при всем моем уважении к его мнению, я твердо убежден, что ведение неограниченной подводной войны будет означать неминуемое военное поражение. Он конечно же вправе ожидать от младшего офицера особой сдержанности в выражении перед императором собственного мнения, которое находится в противоречии с позицией Верховного командования. А потому я прошу освободить меня от аудиенции, поскольку не вижу возможности изложить перед кайзером какие– либо взгляды, отличные от своих собственных. На это генерал Фалькенгайн ответил: «Едем, вы можете говорить императору все, что сочтете необходимым».
Прием у императора обернулся для меня серьезным разочарованием. Я предполагал, что кайзер потребует объяснить, почему отношения с Соединенными Штатами приняли такой скверный оборот после всех выражений доброй воли, которыми он напутствовал меня перед отъездом. Я рассчитывал описать ему отношение американцев к войне на море и масштабы их возможной помощи союзникам. Вместо этого кайзер, после короткого приветствия, пустился в продолжительное изложение своего видения ситуации в Америке. Мне практически не удавалось вставить ни единого слова. По всей видимости, он был уверен, что союзникам ни при каких обстоятельствах не удастся заставить Соединенные Штаты объявить нам войну. В этот момент я, должно быть, позволил себе отчаянный жест, выражающий несогласие. Он замолчал и поглядел на меня с изумлением.
«Может быть, вашему величеству неизвестно, – отважился я, – насколько важные изменения произошли в Америке после начала войны. Все в нашем посольстве, начиная от графа Бернсторфа и кончая самым младшим секретарем, убеждены, что в конце концов конгресс выполнит все, чего потребует президент. Его поддерживает общественное мнение, и он может поставить конгресс перед fait accompli[25]. Все представители вашего величества в Америке уверены в неизбежности объявления войны, если не будет найдено решение вопроса о подводных лодках».
«Нет, нет! – возразил с величественным жестом император. – Мой друг Баллин[26] знает Америку лучше. Он говорит мне, что, хотя Вильсон – упрямый малый, ему никогда не удастся заставить конгресс согласиться на объявление войны».
Я
Совершившийся факт (фр.).
Баллин Альберт – германский пароходный магнат. (Примеч. пер.)
